– Да. И миндальная роща возле нашей деревни тоже была отравлена. Но не говори мне, что Гниль – это то же самое, что отравленное дерево.
– Это одновременно и так, и не так.
Она протягивает обе руки вперед и двигает ими так, будто что-то взвешивает в ладонях.
– Есть свет, есть тьма, и обычно они уравновешивают друг друга. А когда они выходят из равновесия – это словно миру наносят рану. Эта часть мира, земля у озера, отравлена. Роуэн сказал мне, что послал Флоренс сжечь деревья в том лесу. А что сделали с рощей возле вашей деревни? То же самое?
– Да. Хранитель приказал сжечь ее.
– Гниль – не такая. Никто не может просто уничтожить ее, стереть с лица земли. Но в Майлендсе я изучала отравленные деревья и создала заклинание, которое может их вылечить. Так что их больше не надо сжигать.
На меня нахлынули воспоминания о далеких днях, которые я пыталась забыть. Середина зимы. Мои родители лежат на земле возле нашего дома. Стены в огне. Он вспыхивает оранжевыми искрами на фоне холодного ночного неба.
Я качаю головой, отгоняя эти мысли.
– Итак, вы планируете избавиться от Гнили в Лейкседже с помощью этого твоего заклинания? А что насчет крови?
Я потираю запястье, думая о том, как Роуэн достал нож. Какой ужасной была та решимость, с которой он себя порезал. Как будто ему даже не было больно.
– Это тоже часть твоего заклинания?
– Да. Она реагирует на его кровь, поэтому мы используем ее во время заклинания.
Кловер спокойно встречает мой взгляд. Я сглатываю, чувствуя дурноту. Его кровь.
– Каждое полнолуние мы с Роуэном пытались исправить Гниль. Но пока это ни разу не сработало.
Ариен выходит вперед и протягивает руки.
– Потому что чего-то не хватало. Магия Кловер – светлая, и моя… темная. Мы уравновешиваем друг друга.
Кловер слабо ему улыбается:
– Ни один алхимик не может сотворить такую магию, какая есть у тебя. Это действительно наш единственный шанс.
Она запрокидывает голову, пока та не упирается в стену, и тяжело дышит в жаркую, усталую ночь.
– Я уверена, что мы сможем это сделать, если будем работать вместе.
Я помню, как она выглядела во время ритуала: стиснутые зубы, пальцы сжимают запястье Ариена. Тогда я сочла ее безжалостной, но теперь она выглядит маленькой и измученной.
Я снова думаю об отравленной роще в Греймере. После того как деревья сгорели и пепел остыл, все собрались вокруг поля. Зажгли свечи. Мы клали руки на обугленную землю и смешивали золу с землей, пока читали осеннюю молитву. Затем, в следующем году, мы посадили много деревьев. Они выросли, и вскоре стало казаться, что так всегда и было.
Может ли Ариен сделать то же самое? Использовать свои тени, чтобы исправить Гниль, превратить почерневший берег и чернильно-темное озеро обратно в песок и чистую воду?
Я поворачиваюсь и кладу руку ему на плечо.
– Ариен. Пожалуйста.
– Я хочу это сделать, Лета. Я хочу помочь.
Он смягчает голос и смотрит на меня серьезно.
– Роуэн спас тебя тогда в лесу. Ему не нужно было возвращаться за тобой, но он вернулся.
Я резко смеюсь.
– Он спас меня только потому, что хотел, чтобы ты ему помог.
– Ты правда так думаешь?
Я закрываю глаза и думаю о Роуэне, о том, как он разговаривал со мной на опушке леса. Как его большой палец задел синяки на моем запястье.
– Он хотел, чтобы мы чувствовали себя в долгу.
Ариен вздыхает.
– Или, может быть, он беспокоился о тебе.
– Если мы останемся… – я делаю паузу, позволяя чувствам улечься, – это будет ради тебя, Ариен. Потому что ты хочешь быть здесь, а не потому, что мы ему что-то должны.
