Жизнь дочери Жени сложилась, как и у большинства сельских девушек. Скромная и тихая, она никого из парней сама выбрать не смогла. Работала в колхозе наравне с бабой Сашей, а вечерами ходила в сельский клуб, где и влюбился в неё местный интеллектуал Иван. Он играл на баяне, знал нотную грамоту, мог собрать и починить радио, телевизор, чем резко отличался от остальных сельских ребят. Правда, имел вспыльчивый и неуживчивый характер, но и на солнце есть пятна. Они поженились и один за другим родили бабе Саше внуков – Люду и Васю. Так баба Саша из Александры окончательно превратилась в бабу Сашу и занялась воспитанием внуков.
А в это время женился и сын Сергей, который теперь был большим начальством, пошел в армию, стал офицером и служил в областном центре Ровно, большом городе. Его женой стала молодая учительница Лена, дочь офицера, красивая, очень хорошо воспитанная, даже жившая с семьей в Германии, где её отец служил после окончания Великой Отечественной войны. Сергей приехал к матери в деревню представить молодую жену. «Эх, хороша девка, да белая кость, чужая, городская, не наша», – резюмировала мысленно баба Саша, но виду не подала. Молча изучала невестку, удивлялась её мастерству в приготовлении еды и хвасталась перед соседками белоснежной нижней юбкой, постиранной невесткой. А когда родились внуки Саша и Ира, она с удовольствием брала их к себе на лето, особенно Иринку, которая была больше похожа на сына.
Ира любила бабу Сашу, которая казалась ей образцом справедливости и честности. Сказала – как отрезала, и никаких компромиссов. Но внучку свою баловала. В выходные, в базарный день, Баба Саша ездила в районный центр на рынок, и оттуда обязательно привозила девочке гостинцы: то ситцевое платье в мелкий цветочек, то ярко-желтую вязаную кофточку… Все вещи были обязательно на вырост. Эта привычка покупать вещи на вырост появилась у бабы Саши давно, еще с её голодного детства. Так делали её мать и бабушка, так жили все бедные люди. Убедить, что ребенок выглядит странно в вещах больше нужного на два размера, бабу Сашу было невозможно. «Через год-два будет как раз, и ещё на год, может, хватит, а пока можно и пояском подпоясаться», – уверенно парировала она. По утрам в зале, самой большой комнате дома, куда селила баба Саша внучку, в окно раздавался стук, распахивалось окно и сонной внучке вручалась большая эмалированная миска с салатом из зеленого лука, яиц и сметаны, который тут же съедался огромной столовой ложкой. Девочке была предоставлена полная свобода общения с деревенской ребятнёй, и она, наряженная в длинное цветастое ситцевое платье, то сидела на куче навоза с подаренным ей местными мальчишками коршуном на руке, то в компании детей возилась в теплой дорожной грязи, которая образовывалась после проливных летних дождей, то лепила со взрослыми лепёшки из навоза с соломой и смачно шлёпала их на каменный забор для просушки, то следила за кошкой, которая перепрятывала от детей новорожденных котят, то вместе с ребятами пряталась в высокой кукурузе и курила самокрутки из газеты и кукурузных волосков, то участвовала в коллективных набегах на колхозные поля гороха… Чего только не выделывала она в компании себе подобных, но о своих проказах бабушке – ни-ни…
В один из летних дней произошёл случай, который навсегда укрепил авторитет бабы Саши в глазах внучки и сделал его непререкаемым. Бани в доме не было, и все мылись в летней кухне в большом тазу, нагревая воду на печке. В один из помывочных дней, когда все покупались, баба Саша, как обычно, мылась последней. Внучка Ира с братом крутились во дворе, поджидая ужин. Делать было нечего, и в голову пришла крамольная мысль подсмотреть за моющейся бабой Сашей. Перешёптываясь, они приставили к стене лестницу, вскарабкались на неё и заглянули в маленькое подслеповатое оконце почти под крышей. Баба Саша, непостижимым образом почувствовав на себе чужие взгляды, повернулась к окну лицом, увидела детей, но не засуетилась в попытке спрятаться, а повернулась к ним спиной и демонстративно показала им свои необъятные голые ягодицы. Дети, как горох, посыпались с лестницы. Им было невыносимо стыдно, они ничего толком не смогли рассмотреть, окошко было пыльное, в паутине, но они поняли, как себя повела баба Саша и оценили целостность её натуры, смелость и правильность поведения. Когда баба Саша вышла из летней кухни чистая, в новой одежде, розовая и распаренная, дети, как мыши, сидели за столом и не поднимали глаз, ожидая наказания. Баба Саша молчала, молчали и дети, как будто ничего не произошло. С тех пор попыток как-то нарушить реноме бабы Саши больше не было, она стала для детей непререкаемым авторитетом.
