Иногда зимой она приезжала в город к детям. Но в городе ей было скучно… Целыми днями она стояла в окне, наблюдая суетливую городскую жизнь и, кажется, ждала, когда же сможет вернуться в родную деревню. Шло время, баба Саша старела и теряла силы, начала болеть. Сын, как мог, помогал ей, и деньгами, и помощью в лечении, старался как-то разнообразить её жизнь. А однажды обрадовал свою мать и удивил всю деревню. После увольнения из Вооруженных Сил он работал начальником отдела кадров в «Трансинтергазе», предприятии по транспортировке газа в Европу, где существовала вертолетная служба наблюдения за газопроводом, а газопровод проходил недалеко от деревни бабы Саши, и сын Сергей, чуть изменив маршрут облёта газопровода, приземлился на вертолёте прямо на огород за домом матери. Сбежалась вся деревня!
«К Сяньке сын прилетел! На вертолёте! Ты смотри, какой начальник большой! На вертолёте!» – кричали бабы. Счастливая баба Саша никогда не демонстрировала своих эмоций, и сейчас стояла молча, только глаза выдавали её счастье.
Баба Саша серьезно заболела и её госпитализировали… За день до её смерти сын приехал к ней в больницу, она вышла к нему, они долго разговаривали. Она уверяла, что ей лучше, скоро выпишется домой, просила не беспокоиться и уезжать домой. Сын уехал, а через пять часов её не стало. Ушла достойно, тихо, во сне… Внучка Ира к тому времени вышла замуж и жила на Дальнем Востоке, в Хабаровске. Она была в положении и родители решили не рассказывать ей о смерти любимой бабушки. Но как объяснить, каким образом молодая женщина почувствовала беду? Чувство беспокойства появилось внезапно, и она бросилась обзванивать родных, которые жили в центральной Украине. Домашний телефон молчал, а на работе отца секретарь ровным голосом сообщила, что «…Сергея Фёдоровича нет, он поехал хоронить мать…»
Для Ирины это была первая смерть родного и близкого человека, любимой бабушки, бабы Саши… Было невыносимо тяжело и от потери, и от того, что она не успела попрощаться с бабушкой… Не успела и баба Саша увидеть маленького будущего правнука, сердце которого уже билось внутри женщины, не давая возможности закончиться роду Силецких…
Ане было страшно. Их согнали в деревянный сарай, стоящий во внутреннем дворе школы. Она бывала здесь не раз, это был настоящий Клондайк для таких любопытных ребят, как она. Здесь многие годы складировался старый школьный инвентарь: поломанные парты, стулья, столы, мячи, горны, кипы старых школьных сочинений, контрольных. Здесь был даже глобус с огромной дырой в боку, где-то в районе Северной Америки, какие-то чернильницы, ручки, вазы, коробочки, спичечные коробки, обломки каких-то поделок – всё, чем занимались школьники долгие годы своей учебы в школе. Выбрасывать их произведения после конкурсов было жаль, вот всё и накапливалось в этом сарае. Она любила забираться сюда с подругами, рассматривать рисунки, читать старые сочинения ребят, которые уже давно стали взрослыми. Это было так необычно, экскурсии в чью-то прошлую жизнь. Её всегда охватывало сладостное ощущение перед очередным походом в волшебный сарай, даже когда она окончила школу и, не поступив в институт, работала в родной школе пионервожатой.
Сейчас такого ощущения не было. Она снова здесь, но ей очень страшно. Знакомая обстановка не приносила облегчения. Их было много, согнанных с их района города людей, почти все стояли, было душно, плакали дети, всхлипывали женщины, покашливали старики. Сарай был ветхим, сквозь деревянные стены пробивались пыльные солнечные лучи. Под крышей кое-где не было досок, она прохудилась, и сквозь эти дыры солнце нещадно жгло головы людей, которые уже несколько часов без воды находились в этом душном сарае.
