По любому чтобы завалить, сказать, что я бездарность и плюнуть на меня с высокой колокольни.
Ну ничего, Тимур Сергеевич, я тоже не лыком шита!
21. Глава 20.
До этого мне казалось, что архив быстро разбирается с Шахтинским, но Тимур Сергеевич показывал просто нереальную скорость работы.
Я была настолько удивлена тем, как хорошо мужчина знал архив, что уже думала, что мне чудится. Стоило только спросить, где что находится, как он уже отвечал.
— Держи вот это дело, его нужно будет закинуть в 2008 год в третью коробку справа на самом верху, — Гайдаров подал мне уголовное дело, чуть наклонившись. Сам он стоял почти на самой верхней ступеньке стремянки, пока я успевала разбирать те коробки, до которых дотягивалась.
Лишь иногда приходилось помогать следователю, остальное он делал сам и даже успевал опрашивать меня.
Когда было около полудня, он вдруг спустился вниз и, бегло глянув на меня, спросил:
— Будешь кофе?
Не успев обдумать предложение, я кивнула, пролистывая одно из дел, что заинтересовало.
— Тогда сбегай, сделай, — мужчина кивнул наверх. — Мне одну чайную сахара и две ложки кофе.
Я поморщилась. Нда-а, джентельмен из него некудышный. Был бы здесь Егор, он бы показал, как нужно обращаться с девушками.
— Давай скорее, Соболева. Дел невпроворот.
Бросив дела, я помчалась на кухню. Чайник долго не хотел закипать, из-за чего я не могла расслабиться. В мыслях крутился вальяжный, наглый Гайдаров и вежливый, нежный Шахтинский. Я невольно сравнила мужчин в голове.
Интересно, кто из них понравился бы мне больше?
Думаю, Егор. Всё-таки в криминалисте были те качества, которые нужны женщине. Любая оказалась бы за его плечами, как за каменной стеной. Мужчина всегда бы заботился, выполнял женские капризы, дарил подарки. Неожиданно заезжал, чтобы отвезти на работу. В любой момент мог бы явиться на помощь…
А что Гайдаров?
Наверное, он бы вечно бурчал себе под нос всякие проклятия. Мог накричать, обозваться, оставить одну. Я, конечно, не знаю его хотя бы настолько, насколько успела познакомиться с экспертом… Однако, мне Тимур кажется холодным, отстранённым, иногда бесчувственным чурбаном.
Стоило мне зайти с кружками кофе в руках, как мои догадки подтвердились.
— Ну ты медленная, конечно. Я за это время, что ты потратила впустую, уже четыре коробки разобрал! Не понимаю, как вы за весь день с Шахтинским успели только половину архива разложить? Можно было бы и весь разобрать.
О! Ну, ещё Гайдаров вечно недовольный и неблагодарный. В копилку выводов о нём добавлены новые термины.
— Тимур Сергеевич, тогда у меня другой вопрос: почему вы к нам вчера не присоединились? С вами-то мы бы точно всё доделали! — не удержалась я. — А-то вы только критиковать горазды. Зато сейчас пожинаете плоды наших трудов.
— Сейчас договоришься, помощница, — мужчина пригрозил мне указательным пальцем. — Тебя прислали, чтобы ты набиралась опыта и помогала всем, чем можешь. А не для вечных упрямств и препираний.
— Любите же вы ставить людей якобы на их место! — я прошла к подоконнику и поставила кружки на него. — Это чтобы не зазнавались?
— Любишь же ты язвить, — повторил в моей манере следователь. — Была бы не такой вредной, мы бы быстрее сошлись.
— «Не такой вредной» — это какой? — сделав глоток горячительного напитка, протаранила взглядом мощную спину, обтянутую пиджаком.
— Послушной! — укоризненно выдавил Тимур, спустившись за кофе.
