Понедельник. №5 - страница 2

– Только быстро, ничего не разглядывать, купи пончики и домой! – скомандовала мама.

Ой, ну что там можно было разглядеть? Гремела музыка, дамы громко смеялись накрашенными ртами, в клубах дыма раздавался хрустальный перезвон бокалов… Вот он, долгожданный кулёк. Теперь бегом домой.

У каждого была своя жизнь. Мы ходили под первомайскими знамёнами, пели песни, в карманах лежали заветные мамины коржики. Папа всеми силами, иногда с угрозой для жизни укреплял советскую власть, в лесах бродили вооружённые «лесные братья»… Литовское население ненавидело русских, именуя их оккупантами, но какой-то тихой ненавистью. Евреев тоже ненавидели, но их было мало. Еврейский вопрос в Литве, почти как в Польше, во время войны был решён. Мы жили своей детской жизнью, полагая, что ничего другого и быть не может. А булочки… Что, собственно, булочки? Тоненькие ниточки, связующие нашу память с прошлом. Они и сегодня булочки, только пахнут по-другому.

Александр Бинштейн, Ашдод

Эвридика

В жаркий полдень не сыщется тени,

Небо птичьим расколото криком,

Наступило на змея сомнений

Вдохновенье моё, Эвридика.

Мои пальцы на струнах застыли,

И стихи в глотке комом колючим,

Так недолго друг друга любили,

Хоть я верил, что мы неразлучны.

В царство тени живые не вхожи.

И для каждой души своё время.

Кто ушёл туда – тоже не сможет,

Перепрыгнуть границу забвения.

Безучастный Харон из уключин

Повытаскивал мокрые вёсла.

Он к слезам и стенаньям приучен.

И его убедить так не просто.

Как молил его, страстно и долго…

Пусть он сам мне в том будет порукой,

Только плач, мои слёзы и мольбы

Зазвучали мелодией Глюка.

Мы по водам бездонного Стикса

Плыли в Тартара самое чрево.

Сонм теней над ладьею кружился,

Скрыв порталы пещерного зева.

Под волшебную песню кифары,

Как гласит изложение мифа,

Утихали муки Тантала,

И спина разгибалась Сизифа.

Не веря в свои ощущения,

Бичи нашей скорбной юдоли,

Эринии, демоны мщения,

Не скрывали родившейся боли.

Встречая как гостя, радушно,

Хвостом замахав мне навстречу,

Цербер, словно дворняга, послушный,

Лизнул мою руку беспечно.

И глаза утирая ладонью,

Не тая подступившие взрыды,

Поддавалась слезам Персефона,

Супруга владыки Аида.

К лучезарному фебову лику,

С разрешенья властителя тени,

Выводил я на свет Эвридику,

Возвращал я своё вдохновенье.

Впереди пролегал путь не близкий,

По ущельям и скалам отвесным.

Я до заводей Чёрного Стикса

Бежал, подгоняем Гермесом.

Эвридика бесшумною тенью

За моею держалась спиною,

Не подвластная ощущеньям,

Не притронешься теплой рукою.

И со мной ли душа бестелесна,

Или где-то отстала в дороге,

Обернулся бы я, только если…

Запретили суровые боги.

Я с Хароном прощался, как с братом,

На кифаре сыграл ему трели,

Обещая вернуться обратно,

Когда время моё подоспеет.

Видно боги мой разум украли,

Не сдержал я победного крика,

Обернулся за несколько стадий,

Ты со мной ли, моя Эври…

Часы

Подари мне часы с циферблатом из медной пластины,

До зеркального блеска отшлифуй мне его кривизну,

Чтобы, глядя на них, проникать в подсознанья пучину,

Погружаться в былое, спускаться в его глубину.

И магический круг, раздели, как пирог, на сегменты,

Рассели Зодиак – бестиарий чудесных зверей.

Сохраняет Стрелец уходящие в Лету моменты,

На Весах измеряют алмазы рассыпанных дней.

Подари мне часы, я прошу, обязательно с боем.

Пусть Симфонией Пятой Бетховен вторгается в день,

И с весёлой кукушкой, – когда я склонюсь к аналою, —

Пусть считает мне годы, не зная усталость и лень.

Назад Вперед

Понедельник. №5 - страница 2

Похожие книги