В тоже время для меня эта одиссея заходила со скрипом усилий, ведь изначально я действовал в условиях отсутствия денег. Вовсе не так просто для меня было проводить одно свидание за другим без соответствующих романтических атрибутов, которые традиционная девушка ожидает встретить. Хотя бы один цветочек, но во всякого рода мишуре Евгения была обделена. Не в моих нравах загадывать наперед, но сейчас я проживаю себя в таком виде, а потому люди из желающих приблизиться смогут получить тоже самое. Ведь я не изображаю из себя чего-то в желании тестировать истинные порывы или реакции девушки на определенный стиль моего позиционирования. Я не стремлюсь показаться тем, кем сейчас не являюсь, вообще никем показаться не стремлюсь. Но как же мне тяжело бывает всего лишь оставаться в этом качестве, и продолжать быть собой в текущем виде человека живущего без денег. Сначала я крайне мало говорил о себе, и градус открытости деликатно соотносился со степенью глубины нашего общения. Первое время мы говорили на поверхностные темы с редкими, но акцентированными вкраплениями прямоты, которая обескураживала, смущала, удивляла, восхищала. Мне всё это доставляло радость, и даже то, как она ограничивала мое сексуальное влечение к себе, как отдергивала ручку, как уводила лицо от поцелуев. Тягучая лиричность чувствовалась внутри этих состояний, когда удавалось чисто ценить моменты счастья безотносительно нужды в развитии событий.
Только ведь существо моей мысли именно обо мне. Сейчас ощущается иная манера. Через эти отношения, я непроизвольно нашел, что на текущем этапе полезным будет обратное движение к простоте. Дойдя до определенной степени собственной сложности, теперь я ощутил прелесть того, что бы оказаться простым до детской наивности. Некая струящаяся легкость, выносящая с ног человека рядом. Такое может позволить себе человек на высочайшем эшелоне богатства, и чувства, рожденные рядом с Женей, мне самому были незнакомы. В том и суть идеи, что до некоторого своего состояния развития человеку следует работать над этими качествами. В ходе исполнения некоторых револьверов Проводника я выстраивал коммуникации с людьми определенным образом. То было нужно человечку во мне для возвышения внутренней твердости. Практики имеют временный характер, и нередко один этап, сменяя другой, несет обратную тактику и свойства. Снаружи неподготовленному невежественному смаковнику, может увидеться противоречивость. Пусть оно так и будет в его глазах. Значение составляют мои ощущения самого себя, которые невообразимо скоротечны. Неуловимые уже сейчас, они стекают сквозь пальцы, игриво сверкая своим ароматом, такие мгновения ускользают безвозвратно. Некоторое послевкусие я хватаю за тончайший шлейф, по нитке тяну обратно в поле своего восприятия, что бы уложить прямо здесь, на полях словесных баталий в моём тексте.
Нередко бывает, что проиграв очередное сражение внутри себя Врагу, я словно пригибаю колено. Оно так и есть. Даже припускаю подбородок на секунду, но тут же бьюсь челюстью о клюку своего Заступника, который рос и сейчас растет благодаря всем усилиями, что я оказываю себе. Осознанность в моменте важно хранить, но нельзя истинно хранить ценность, не зная поражения. Если вы понесете самое тончайшее хрупкое и драгоценное нечто достаточно долго в умиротворении, то непременно пресытитесь своим спокойствием, убаюкаетесь им, и заснете. Тогда эта надежность, эта стабильность начнет играть с вами. Играть вас. В тайне такого мастерства оно обнажит свой лик. Враг, искусно нарядившись в добродетель зоны комфорта, сладко обволакивает ваше естество. Вдруг можно забыть, какая высокая ценность была вверена в ваши руки. Вы попросту потеряете её вкус, когда так долго станете нести и так изнежитесь в своем спокойствии. Носитель тонкого хрусталя может нечаянно отождествиться со своей безмятежностью, утратить зоркую бдительность, когда-то рожденную в бою за эту же самую безмятежность. Нет осмотрительности в сытой глухой скуке, и тогда собственные руки могут раздавить то, что поручено сберечь. Но что станет с вашим Стражником, коль скоро ему доведется испытывать свою ловкость, свой пыл, свою стойкость в преодолении вихря на Пути снова и снова? Сталь нельзя закалить в омуте райской прохлады, её дом в печи изможденных усилий кузнеца!
