Из поколения в поколение складывалась система наследования мельницы. Сейчас ею владели отец Понтия и его старший брат, который работал в дальней префектуре Рима небольшим чиновником. В управление хозяйством он не вмешивался, но ежегодно получал свою долю доходов в три тысячи сестерциев. Брат соглашался передать отцу Понтия мельницу в единоличное владение за 100 золотых аурий, но такая сумма была совершенно не по силам его родителям. Подрастала младшая сестра Понтия, и родителям предстояли новые заботы.
Со стороны казалось, что семья живет в достатке, но Понтием бедность с каждым годом ощущалась все сильнее. Впереди его ожидали нищета и непрерывный тяжелый труд.
Однажды, в то время, когда Понтий с душевным подъемом разбирал настил плотины, во двор мельницы вошел человек, вид которого свидетельствовал о долгом путешествии. Был он высок, худощав, мосласт, чувствовались в нем сила, воинская выправка, а тяжелый меч, висевший у правого бедра, выдавал в нем бывалого солдата.
Он прошел на берег реки почти к самому краю плотины и остановился, окидывая взглядом картину работ. Рядом с ним оказалась женщина, и по тому, как она теребила край плаща и вздрагивала при малейшем, как ей казалось, ошибочном движении молодого парня на плотине, путник признал в ней хозяйку мельницы.
– Что, хозяйка, это твой сын работает на плотине? Парень все делает правильно, он преодолел страх и уже ничего не боится; ты за него можешь не переживать.
Перилла повернула голову и увидела спокойные, понимающие глаза. Все было сурово в лице путника, но это было лицо достойного человека.
– Хороший у тебя парень. И сила в нем есть, и равновесие держит уверенно, и глазомер отличный, да и резкость в движениях сохранилась.
Незнакомец стал как бы пояснять Перилле положение дел:
– Дети мельников много переносят тяжестей и, тренируя одну только силу и выносливость, постепенно теряют такое ценное свойство, как реакция. В жизни это создает серьезные затруднения. Твоему парню сейчас лет шестнадцать?
– Нет! Ему исполнилось только четырнадцать.
– Обычно я не ошибаюсь, но тогда твой парень особенно хорош.
– Да чем он хорош?
– Для солдата он хорош. В свое время я их много обучил. Уверен, что он закончит свою военную карьеру центурионом.
Перилла никогда в мыслях не примеряла к своему сыну судьбу легионера. Рассматривая варианты дальнейшей жизни сына, она всегда видела его рядом, и вдруг…
Да кто он такой, откуда взялся? Человек, сразу видно, не жулик какой-нибудь. Все вопросы, помимо желания женщины, ясно читались у нее на лице. Незнакомец улыбнулся.
– Я иду от вашего знакомого мельника, что выше вас по течению стадий на пятьдесят; у него работал. Надо отметить, изрядный негодяй, пришлось расстаться. Иду в Рим, надеюсь найти там работу. К тому же возраст обязывает подумать о старости. Давно ли взял меч в руки и встал в строй легиона, а с той поры прошло более двадцати лет.
– Мужчина ты здоровый, не увечный, что же ты не в легионе? Возраст еще позволяет.
– А я дезертировал лет десять тому назад. По глупости, конечно. В легион не вернулся, вот неприкаянным и живу. А ты уж подумала, что жулика встретила.
– Нет, почему-то мысли такой не было, – ответила Перилла и неожиданно для самой себя продолжила:
– Оставайся у нас переночевать, работы идут к концу. Мужчины скоро сядут за стол, вот и ты ко времени, а завтра твой бог тебе поможет.
