Не случайно очень важное слово в традиционном белорусском лексиконе – «тутэйшие» (Я. Купала так назвал одну из лучших своих пьес), то есть, местные, «тутошние». Именно так коренное население часто предпочитало обозначать свою идентичность, ставя этот маркер впереди собственно этнического или даже заменяя его.
С другой стороны, территория тоже «срослась» с населением, получила от него своё общепризнанное имя. Эти земли не ассоциируются больше ни с кем, хотя, помимо этнических белорусов, здесь укоренённо живут представители других этносов: поляки, русские, украинцы, евреи, татары. Сроки проживания некоторых этнических групп на местных территориях таковы, что позволяют и их уже считать автохтонами.
Врастание инородцев в местный социальный субстрат и их дальнейшее сожительство с этническим большинством, разумеется, не всегда было беспроблемным. Но Беларусь справедливо имеет репутацию земли, для которой не были характерны масштабные конфликты на национальной почве типа геноцидов (разумеется, мы исключаем сейчас войны). В дальнейшем мы ещё не раз коснемся темы влияния богатого исторического опыта межнационального сожительства на формирование местного этоса, национального характера и уклада жизни в целом.
История не была милостива к населению белорусских земель: на этой территории регулярно разыгрывались тяжёлые драмы и трагедии; цифры человеческих потерь поражают воображение. Качественная белорусская литература: от Богушевича и Богдановича – через Купалу и Коласа – к Короткевичу и Быкову, Адамовичу и его стилистической последовательницы Алексиевич, традиционно говорит языком беды, горечи и страдания. Но и она, национальная литература, утверждает, что страдания и потери только укрепляли кровную связь людей с этой землёй.
Так что два базовых странообразующих элемента – территория и население – в случае с Беларусью представлены полноценно и неоспоримо. С третьим же элементом, с государственностью, дело обстоит сложней. Правда такова, что до 1991 года за все времена писаной истории государство, в названии которого присутствовало бы слово «Беларусь» или «белорусский», появилось лишь в ХХ-м веке. Хотя история государственных образований на этой территории богата и разнообразна.
Сложилось, однако, так, что для многих людей за пределами Беларуси, да и для некоторых внутри неё белорусская государственность – это нечто, лишённое глубокой традиции, исторически эфемерное. Расхожие представления о ней основываются на тезисе о том, что «страна Беларусь» в течение долгого времени существовала в составе других государств, точнее, в составе государств, где белорусы не были государствообразующим этносом. Подтверждение упомянутого тезиса обычно видят в том, что страна Беларусь веками существовала в зоне стратегического военно-политического соперничества крупных, влиятельных государств – Польши, России, Швеции, Пруссии, Австрии и, естественно, регулярно становилась предметом территориальных разделов. Разделы, конечно, не способствуют странообразованию.
Безусловно, большую роль в узаконивании подобных представлений сыграл тот факт, что история чаще пишется как история государств и гораздо реже как история стран. Это задаёт исследовательскую оптику, не благоприятствующую появлению беспристрастной истории страны Беларусь. Хотя, справедливости ради отметим, что вопрос о белорусской государственности действительно непрост, отягощён многими привходящими извне политическими и идеологическими обстоятельствами.
