Но значение главного аргумента в доказательстве исторической глубины национальной государственности и способности местного сообщества к государственному строительству придаётся Великому Княжеству Литовскому, которое на первом этапе своего существования (XIV – XVI вв.) вообще объявляется белорусским в своем основании государством, а в дальнейшем, после Люблинской унии 1569 года с Польшей – частью конфедеративного (или протофедеративного) мегагосударства Речи Посполитой, сохраняющего в его литовской части сильную белорусскую «окраску».
Великое Княжество Литовское – это действительно интересный и значительный феномен средневековой истории восточно-европейского ареала. Наши респонденты говорили про ВКЛ много, с видимым удовольствием и пиететом. Упоминали прогрессивность (для своего времени) экономического уклада; отсутствие крепостного права; формирование локальных рыночных экономик с участием фольварковых хозяйств и сети мануфактур; предприимчивость местных магнатов и шляхты. Уважительно, с гордостью рассказывали о Статуте ВКЛ – одном из лучших правовых кодексов своего времени, прообразе современных конституций, постулировавшем зачатки правового государства и определённые права личности. Приводили неоспоримые примеры возрожденческих тенденций в культуре. Указывали на то, что название «литвин» вовсе не означало литовца и, вообще, несло в себе указание не на этническую, а на государственную принадлежность: большая часть литвинов – это предки современных белорусов. И, конечно, обязательно напоминали, что языком правовых установлений и делопроизводства в ВКЛ был старобелорусский язык.
Из всего этого становилось ясно, что для многих представителей интеллектуальных и культурных кругов современной Республики Беларусь период ВКЛ, по крайней мере, до объединения с Польшей и постепенного перехода к польскому доминированию в XVII – XVIII веках, это своего рода «золотой век» Беларуси, неиссякаемый источник национальной гордости и самоуважения.
Отсюда понятно, почему бороться за «белорусский приоритет» истории ВКЛ для местных интеллектуалов – старая и благородная, идущая ещё со второй половины XIX века, традиция. Этой традиции следовали и упомянутый выше Ермолович, и культовый белорусский писатель и историк Владимир Короткевич, и ряд других видных деятелей культуры, науки, общественно-политической среды.
Не станем сейчас оценивать убедительность и корректность этого манёвра, но отметим, что он осуществляется по широкому фронту: в лоно белорусской истории перемещаются люди, события, объекты материальной и нематериальной культуры, социальные и государственные институты, которые в иных исторических школах принято было связывать с польским, литовским, российским происхождением. (Один из наших респондентов назвал эту деятельность «преодолением робости». )
Впрочем, уместно ли здесь слово «борьба»? Кто, с кем и за что борется? Да, противоборство в вопросе первородства ВКЛ – бескровное, но напряжённое – существует. Главный соперник страны Беларусь в борьбе за наследие ВКЛ – это, безусловно, Литва. Маленькое прибалтийское государство настаивает на том, что именно оно является прямым преемником ВКЛ, не хочет никому уступать свой приоритет и крайне ревниво отслеживает любые попытки представить дело как-то по-иному. Даже постановка балета «Витовт» в Государственном белорусском театре оперы и балета в 2013-м году повлекла за собой приезд группы литовских парламентариев на премьеру – с плохо скрываемой «инспекционной» целью.
