Но однажды утром я проснулась, почувствовав себя намного лучше. Жар спал, боль прошла. Я лежала, трясясь в повозке и ощущая только слабость во всём теле. Неужели я пошла на поправку?
— Амана, дай воды, пожалуйста, — еле прохрипела я, подняв голову.
— Василина, ты очнулась! Слава Тимсаху! — запричитала женщина, бросившись ко мне. Она поднесла бурдюк с водой. — Пей.
Я жадно припала к горлышку и долго пила, утоляя жажду.
— Что случилось со мной? Чем я заболела? — я отдала бурдюк и решила спросить у спутницы, что же всё-таки это было.
— Ты подцепила заразу, которой обычно в нашем мире болеют один раз, в детстве, правда, не столь сильно, как это было у тебя. Я так боялась, что ты не выживешь, — и скупые две слезинки покатились из её глаз. — Василиса, прости, что не уберегла тебя.
— Амана, не думай себя винить. Ты ни в чём не виновата, — погладила я осторожно её морщинистую руку. — Раз мне суждено переболеть, значит, так и должно было быть.
— Махрус с Саштаром так переживали за тебя. Сказали, если ты умрёшь, то они продадут меня на рудники.
— Вот ведь нашли, на кого всё свалить, — покачала я головой. — Не переживай, я выздоровела, значит, никто тебя не продаст. Махрус и Саштар не потеряют своих денег.
— Василина, ты так осунулась, похудела, пока неделю лежала в горячке, — жалостливо посмотрела она на меня. — Саштар сказал, что к вечеру мы приедем в столицу.
— Неделю?! — ахнула я. Вот это да! Действительно, мои дела были так плохи, что неделя выпала из моей жизни.
— Тебе надо хорошо кушать, а то кто такую тощую купит? — Амана тут же достала из сумки лепёшку и несколько кусочков сухофруктов.
Перекусив, я почувствовала себя немного лучше. Амана дала мне ещё зелье, сказала, что Махрус приказал его пить регулярно, чтобы быстрее восстанавливался организм.
Женщина открыла окно и крикнула воинам, что ехали рядом с повозкой, чтобы они передали Саштару и Махрусу, мол, Шахля пришла в себя.
— Амана, как наш путь прошёл за эти дни? Никто не нападал на нас? — решила я узнать новости нашего путешествия.
— Один раз была буря, правда, на этот раз без варши. Второй раз на нас напали сахшиссы, воины отбили атаку, — спокойно ответила спутница.
— Сахшиссы это кто? — напрягла я память, кажется, слышала уже это слово.
— Ящеры, небольшие, они обычно нападают стаей, — пояснила она. И я вспомнила ночь, когда ехала ещё в повозке Рамеза, — его люди меня нашли в пустыне и спасли от смерти. Хорошо, что серьёзных неприятностей не случилось, пока я лежала в горячке.
Через час караван остановился на привал в оазисе, который тянулся вдоль узкого озерца.
Я вылезла наружу, слегка покачиваясь на ногах. Слабость давала о себе знать, хотя силы быстро восстанавливались благодаря снадобьям Махруса. Амана подхватила меня под руку, помогая идти. Раскалённое солнце тут же опалило меня горячими лучами, и мы поспешили в тень высоких пальм.
— Шахля, как ты? — рядом вдруг нарисовался Махрус. Старик тоже выглядел не самым лучшим образом. Неужели так переживал за меня? — Рад, что ты выжила.
Ещё бы он не был рад, чуть целое состояние в моём лице не потерял.
Старик провёл вокруг моего тела руками, удовлетворённо кивнул и оставил нас, дав нам время на естественные потребности.
Когда мы выползли из кустов, нас ждал уже сам Саштар. Он стоял, широко расставив ноги и сложив руки на груди.
— Открой лицо! — приказал воин. Я послушно сняла шарф с носа.
