– Тем не менее ты не можешь оставаться в этом платье, нужно что–то более светлое и воздушное! И прислугу впускай, пожалуйста, они заботятся о тебе, – король по–прежнему невозмутим, его мои жалобы нисколько не волнуют.
– А если я не хочу переодеваться и куда–то ехать? – смотрю на него без малейшего интереса. – Какой мне прок от исполнения твоих прихотей? Да и, кажется, заботиться ты собирался, а не прислуга, – усмехаюсь, представляя убирающего Сесила.
– Прок тебе такой, что в темницу не сядешь, – весело отвечает король, но в его глазах уже начинает проступать угроза.
– Так я практически в ней, все равно не вижу смысла, – парирую.
– В настоящей темнице нет мягких кроватей, и питание куда скромнее, – говорит он, откровенно раздражаясь.
– И пусть, – пожимаю плечами, – все равно у меня весьма туманные перспективы в этом мире. И возвращение в свой никто не обещал.
– Амелия, – голос Сесила начинает дрожать от едва сдерживаемых эмоций, – ты, наверное, не понимаешь, я ведь и впрямь могу поместить тебя в темницу и буквально забыть о твоем существовании!
Поворачиваюсь к нему, равнодушно закидывая ногу на ногу.
– Нет, ваше величество, – смотрю на короля снисходительно, – это вы не понимаете. Мне все равно! Помещайте в темницу. Раньше я туда попаду или позже – невелика разница. А вы сами празднуйте сбор урожая, начало нового года, союз сердец и прочее. Может, еще одну попаданку сможете вызвать, идентичную нам с вашей принцессой, или сама принцесса найдется.
На этих моих словах он в нерешительности замирает.
Конечно, легко привыкнуть раздавать указы, когда с рождения самый главный. Да вот только он от меня зависит гораздо больше, чем я от него. А потому пусть теперь подумает, как нужно обращаться с девушками.
Если окажется принципиальным и отправит в темницу в качестве профилактики, тоже не беда. Как я уже сказала, какая разница, когда я там окажусь, если конец все равно один.
– Амелия, – Сесил присаживается рядом и берет меня за руку. А мне противно, хочется оттолкнуть его, но одновременно что–то внутри радостно приветствует его жест, – я понимаю, ты устала, я был занят, не посещал тебя, не обеспечил должными развлечениями. Я виноват, исправлюсь. Как раз прямо сегодня и начну. Мы ведь отправимся в небольшое путешествие по королевству, разве не здорово?
– Ты говоришь это таким радостным тоном, словно я ребенок, которого нужно уговорить выпить невкусное лекарство.
– А разве велика разница?
Снова раздражение, снова настоящие эмоции пробиваются.
– Разница очень велика. Я ведь ненастоящая принцесса, могу и проговориться об этом где–нибудь в путешествии.
– Тебе никто не поверит, – Сесил зло прищуривается. – Решат, что ты чудишь, как многие невесты перед свадьбой, не желающие выходить замуж.
– Пусть решат, – равнодушно отвечаю, – это ведь не мне нужно, чтобы весь честной народ считал, что между нами если не любовь, то по крайней мере симпатия и взаимопонимание.
Сесил молчит некоторое время, а потом произносит.
– Патроникус ведь маг, ты помнишь?
– Помню, – усмехаюсь, – у вас тут вообще, куда не плюнь, везде маги.
– Он может и волю твою подавить, если я прикажу, – не сдается король.
– Искренне сомневаюсь. Уже подавил бы, если бы сумел.
Конечно, я блефую, стопроцентной уверенности у меня нет, но все же я ставлю на то, что я права. Впрочем, как и в случае с темницей, если подавят мою волю магически, мне уже будет все равно, я ведь этого не буду осознавать.
