– Конечно, ваше величество, – кладу поверх его ладони свою и шествую к карете под пристальными взглядами всего двора. Только внутри транспорта мы с королем заметно расслабляемся. – Такое ощущение, что не ты главный, а они. Я так сильно напрягала спину, что она теперь болит.
– Иногда я и сам задаюсь вопросом, кто в моем королевстве главный, – откровенничает Сесил, расстегивая верхнюю пуговицу. – Сложно соответствовать народным ожиданиям, хочется иногда расслабиться, но это, увы, невозможно.
– Особенно накануне праздника урожая, да? Который нас подталкивает к пророчеству. Мы в карете, я прекрасно сыграла смущенную твоей красотой принцессу, теперь твоя часть договора, – скрещиваю руки на груди.
– Амелия, к чему портить такой момент? – король берет мою ладонь и наклоняется вплотную. – Можно ведь сначала о чем–то приятном поговорить.
– Нет, – резко отодвигаюсь, – обсуждать поцелуи, Сесил, нужно было вовремя. Я жду информацию о пророчестве.
– Эх, далось оно тебе, – он отклоняется назад. – Все эти предсказания, они настолько ненадежны, будущее постоянно меняется, оно зависит буквально от каждого нашего шага и случайного слова.
– Сесил! – повышаю голос.
– Ого, кричишь на короля, необычно, – отмечает тот. – Ладно, пророчество. В нем говорится буквально следующее: «В год красной Луны из далеких земель придет та, которая разрушит оковы Наирии, но сама канет в лету, когда в небе будут видны столпы огня». Конец. Звучит, как бред, согласна?
22. 22
Но мне, воспитанной на истории мальчика, который выжил, бредом произнесенное не кажется. Правда, и помощь в предсказании маленькая, прямо, как и в ситуации у мальчика.
– Что значит «в небе будут видны столпы огня»? Какой–то пожар имеется ввиду? Но пожары постоянно случаются, от них никто не застрахован, – хмурюсь, пытаясь разгадать произнесенное Сесилом.
– Не думаю. У нас даже на квартале бедняков стоит водяная защита от возгораний, – опровергает мои рассуждения король. – Я думаю, имеется ввиду праздник урожая, традиционно на него сжигается высокое чучело, символизирующее уходящий год. Не думай, мы не варвары, но некоторые обычаи из глубокого прошлого я считаю нужно оставить народу, они после этого благосклоннее смотрят на власть. Многие действительно верят в то, что вместе с огнем в прошлом году остается все плохое.
– Я не думаю, что вы варвары, – усмехаюсь, вспоминая, как в моем технологичном мире делают тоже самое, провожая зиму. – Зато теперь понимаю, почему исчезла принцесса. Если верить пророчеству, какая–то девушка должна спасти твое королевство, пожертвовав собой. Она и решила, что речь о ней, о том, что вызовут меня, она не могла предположить.
– Вот видишь! – Сесил чуть ли не хлопает в ладоши. – Речь в предсказании идет о местной Амелии, не о тебе! Ни к чему бояться и думать, что я играю нечестно, в моих интересах не навредить тебе.
– Строго говоря, в предсказании неясно, кто имеется ввиду. Далекие земли – понятие растяжимое. Если включить совсем критическое мышление, то речь может быть не о нас с другой Амелией, а о ком–то третьем. И заботишься ты о себе, не обо мне. Исчезну я – побежишь искать настоящую принцессу. Не будет ее, никуда не отпустишь меня.
– Пророчества о простолюдинах не делаются, – отмахивается Сесил, только через несколько секунд понимая, что в его интересах было уверять меня в обратном. – Но нет, все дело непременно в принцессе срединных земель, не тебе. Откуда бы прорицателям знать, что я додумаюсь воспользоваться услугами иномирянки.
