Гнездовье и впрямь было пустым — только у гнёзд статуей застыла фигура сидящего часового, для которого, как и днём, наш прилёт прошёл незамеченным.
— Отлично, — тихо сказал ректор. — Теперь покажи, как ты шла и откуда предположительно шёл звук.
Я послушно взмахнула рукой:
— Я перекинулась вон там, за скалой. Сначала вышла, возле тех камней постояла, пока мать прайда не позволила мне пройти. Дальше шла вот так, — я прочертила невидимую линию. — И когда была рядом с первым гнездом, раздался звук.
— Значит, — ректор тоже провёл прямую, перпендикулярную моей, — его источник находился где-то там. Давай-ка взглянем поближе.
Мы осторожно перелетели на противоположную сторону гнездовья. Здесь уступ был таким маленьким, что мне пришлось шагать из воздуха практически в объятия Стронгхолда. А поскольку теперь мы находились гораздо ниже и разговаривать было чревато, ректор, по-джентльменски поддерживая меня под локоть, жестом указал вниз.
Я послушно опустила взгляд на мешанину скал и вздрогнула, увидев прямо под нами удобный пятачок, надёжно закрытый камнями от посторонних глаз. Разглядеть его можно было разве что с того места, где мы находились, зато вся площадка гнездовья должна была оттуда отлично просматриваться.
Стронгхолд сжал мою руку, привлекая внимание, и одними губами сказал:
— Взгляну поближе.
И прежде чем я успела хоть как-то отреагировать, прыгнул со скалы.
«Господи, сумасшедший!»
Прижав ладонь к губам, я широко распахнутыми глазами проследила, как крылатая тень скользнула вдоль каменной стены. В нескольких метрах над пятачком она резко уменьшилась, и на камни мягко приземлился уже человек. Грифон-часовой недовольно заворчал и закрутил головой, отчего я немедленно присела, вжимаясь в скалу и молясь, чтобы зверь не вздумал поднять глаза.
Тем временем Стронгхолд с завидным самообладанием занимался исследованием укрытия. Вот он что-то увидел между острыми скальными обломками и наклонился, разглядывая.
«Что же там такое?» — жгучее любопытство притупило страх, и я рискованно высунулась над пропастью. А ректор уже спрятал находку за борт сюртука и взмыл в небо с такой стремительностью, что загудел воздух. Часовой с гневным клёкотом распахнул крылья, взлетел, ища нарушителей, но было поздно. Всё, что он мог заметить, это два далёких драконьих силуэта на фоне всходившей луны.
16. Глава 16
Я мужественно помалкивала до самой Академии, но когда мы со Стронгхолдом приземлились на Северной башне, наконец дала волю сжигавшему меня любопытству.
— Что вы там нашли? Покажите!
— Не здесь, — с возмутительным спокойствием ответил ректор и вежливо поднял для меня крышку люка. Пришлось спускаться, затем ждать, пока дверь в кабинет будет отперта, и напоследок стать свидетельницей того, как Стронгхолд, приложив ладонь к стене, сказал:
— Никого не впускать.
В ответ от его руки во все стороны разбежались голубоватые искорки-змейки, и я, отставив на время первый вопрос, задала новый:
— Это вы духу Академии приказали?
— Не приказал, а попросил, — поправил ректор. — Но да, именно ему.
«Странное у вас понятие о просьбах», — мысленно сообщила я. А Стронгхолд, поворошив угли в камине и подкормив разгоревшееся пламя поленьями, пододвинул к огню стул и указал мне:
— Присаживайся. Не замёрзла?
— Не замёрзла, — отмела я некстати проснувшуюся в нём заботливость. — Покажите же, что вы нашли в камнях!
