Говорят, что мужчины не плачут, но моя натура не выдержала: всё же пролилась скупая слеза. Первая слеза, которую Ася увидела в глазах за всё время этой тяжёлой потери.
– Эльдар, не надо, мой родной, – только и сказала она. – Ты же сам говорил, слёзы – плохая примета.
Это была наша последняя встреча. Через некоторое время Сабину забрала к себе в Нальчик тётя, сестра матери. Квартиру и дачу вначале сдали квартирантам, а потом продали, ведь тётка жила небогато, а Сабине надо было продолжать учёбу и на что-то жить. Впрочем, проблем с продажей жилья не возникло – квартира была просторной, с хорошей планировкой, к тому же, находилась в самом центре города, а потому её выгодно выкупил состоятельный сосед из нашего подъезда.
Истратив небольшую сумму вырученных денег на всякие расходы сестры, тётя отложила остальные деньги в двух равных долях – мало ли какие расходы предстоят в будущем осиротевшим племянникам, ещё не вставшим на ноги. Она надеялась, что сумеет потом купить хоть какое-то жильё для меня и справить скромное приданное к свадьбе Сабины.
После её отъезда в Нальчик Асе я звонил нечасто, переговоры у нас случались всё реже и реже. Смерть матери коренным образом изменила меня. Сам замечал, что стал холодным и безразличным ко всему. Но она, понимая мои переживания, терпеливо сносила молчание, разговоры ни о чём, порой даже беспричинное раздражение. Я не говорил любимой тех слов, что раньше, и только в ответ на Асины робкие вопросы о моём отношении к ней односложно отвечал, что всё между нами осталось по-прежнему.
Ася наверняка опять считала дни календаря: я заканчивал второй год обучения в аспирантуре и летом должен был приехать на каникулы. Мы не виделись ровно год: на зимние каникулы после очередного семестра приехать не смог, но по телефону мы связывались регулярно, хоть не очень часто. В общем, было решено, что сначала я приеду к Асе, а уже потом навещу в Нальчике сестру. На прощание моя девочка, смущаясь, передала слова бабушки: «Пусть Эльдар не жалеет о проданном жилье. Да и зачем жалеть, если наша квартира у вас с ним есть. Хороший парень тебе достался: любит, серьёзный, в аспирантуре учится. Мы хоть сейчас готовы скромную свадьбу сыграть. А когда поженитесь, и вправду, живите здесь на здоровье, я мешать вам не буду, к сыну жить уйду. Потом, если позовёте, вернусь за малышами присматривать».
Однако за неделю до предполагаемого приезда я позвонил Асе и сказал, что приехать на каникулы не смогу: меня срочно отправляют на стажировку в Германию, а потом в Сингапур. И свою научную работу я собирался заканчивать уже там.
Расстроенная такой новостью Ася замолчала. Видимо, от шока она была не в силах спросить о сроках стажировки и дальнейших планах, правда, я сам ответил на её незаданные вопросы:
– Командировка у меня месяцев на семь-восемь, потом вернусь за тобой, и мы уже вместе уедем в Москву. Мне здесь хорошую работу предлагают.
Думаю, что последние слова вернули её, почти убитую новостью о длительной разлуке, к жизни и дали ей хоть какую-то надежду.
– Может, мне самой к тебе в Москву приехать, Эльдар, чтобы попрощаться и проводить тебя? Я же целый год тебя не видела и сейчас ты надолго уезжаешь… – робко спросила она.
– Нет, родная, ты не успеешь. Я завтра улетаю. Мы с тобой столько пережили и переждали – потерпи ещё немного, Асенька. Обещаю, это наша с тобой последняя разлука. Я буду тебе звонить, но, наверное, нечасто. Жди меня.
