В оплывших глазах человека, поднявшего из сугроба голову, вспыхивает радость. Таких как он, уничижительно называют – «синелапый». Кто называет, я не буду уточнять. Передо мной прошедший несколько «ходок» вор, который в обычной жизни, скорее всего меня бы ненавидел, но сейчас он действительно рад нашему приезду. Рядовая привычная кража обернулась для него затяжным ужасом. В милиции я почти два года, бывало всякое, приобвык, насмотрелся, но переломы такой формы, зигзагообразные («Z»), вздутые на немощных татуированных кистях, я вижу впервые. Пытаясь оторвать его от земли, я вцепляюсь ему в воротник, затем подхватываю под мышки – самостоятельно идти он не может. Говорить ему трудно, гортань его хлюпает, издавая какие-то блеющие звуки, но, несмотря на это он упорно выталкивает из себя слова, словно ему нужно передать мне что-то очень важное:
– Звери, начальник… Ой, какие звери… Час на снегу держали. Чуть шевельнешься – бьют…
Приближаясь на четвереньках к «подсадке» автомобиля человек все еще бормочет, но уже обращаясь к себе:
– Ох, попал в блудняк! Попал как *** в рукомойник.
Поверьте, я далек от служебного фанатизма, но именно тогда я вывел для себя формулу: «Не знаешь, как поступить, поступай по Закону». Я знаю, что это им не понравится. Так называемым – Потерпевшим. Вызывая на помощь наряд, они ожидали совсем не этого, но я вынужден это сделать. Какое уж там… раскаяние в содеянном. Лица людей вытягиваются, когда я объясняю, что им необходимо будет проехать с нами в отдел. Они задержаны, за превышение пределов необходимой обороны, за пьяный животный страх, за autodiciae jus>16. Мои слова встречает всеобщий вопль возмущения, который впрочем, быстро стихает… Кабина автомобиля, наполняется терпким запахом свежего перегара. Последней в салон карабкается громадная хозяйка, ни на секунду не выпуская из рук нелепую сумку, из которой торчат взъерошенные головы несушек. Она возмущена до глубины души, она взывает к невидимому правосудию. Однако на дворе глубокая ночь, и нет здесь, в опустевшем лесу слепой полуголой Фемиды.
– Ой, да родненькие мои. И поила-то я вас и кормила. Для чего ночей-то не спала? Чтобы поганцу этому хохлатки мои достались?
Причитает женщина бесконечно долго, пока, наконец, один из мужчин, не выдерживает, толкая её в бок:
– Да, хорош ты. Хватит на публику…
Изрядно отяжелевшую машину вновь трясет на темной дороге. По рации я запрашиваю дежурного, прошу вызвать «скорую помощь». Мы благополучно добираемся до отдела и честная компания, подбадривая друг друга, входит в здание. У меня вырывается вздох облечения. Вдвоем с водителем мы отдельно «буксируем» избитого человека, усаживая его на длинной лавочке, что находится в дежурной части. Через семнадцать минут, уже после прибытия «скорой помощи» и первоначального осмотра врачом, человек умирает. С отбитыми внутренностями долго не живут…
На следующий день, держа в руках пиалу с зеленым чаем, задумавшись на несколько минут, Фарид немного грустно отзывается на мой сумбурный рассказ:
– Не стоит оно того…
– Ты о чем, Фарид?
– О шмотках. О курицах. Барахло. Не стоит оно того!
Глава 4.
«Quidquid latet apparebit, Nil inultum remanebit
>17
»
«Если все, что говорят о добре и зле, правда,
тогда вся моя жизнь –
одно непрерывное преступление»
Халиль Джебран
2014 год
Служба участковых уполномоченных.
г. Киселевск, Кемеровская область
