Пора собирать камни - страница 3

Братское захоронение. Адрес: Ленинградская область, Кировский район, г. Отрадное, ул. Танкистов, в устье реки Тосно.

(Информация приведена из книги «Ивановский порог» – хронология подвига (30 августа 1941 – 22 января 1944)».

На излечении отец находился в госпитале в г. Сокол Вологодской области. Он рассказывал, что на санитарной комиссии, которая определяла – годен или нет к дальнейшему прохождению службы – военврач, которая ему симпатизировала, сказала, что этому инвалиду надо лечиться и хорошее питание. Но отец уговорил ее потом, чтобы его инвалидом по бумагам не делали, а отправили в родную деревню – там, мол, поставят на ноги – так видимо везде делалось. Сообщил телеграммой матери, что приезжает раненый. Его встречали чуть ли не пол деревни – мужиков – то на фронте побило много – а тут 21- летний парень, пускай на костылях, но все цело, не оторвано.

Мать первым делом спрашивает – не встречал ли старшего брата Федора? (Федор ушел на фронт в 1941 году и, так и остался без вести пропавшим). А его жена с 2 сыновьями мыкались, пока мальчишки не выросли. Вот что интересно, второй брат по старшинству – Василий – на фронт не попал по какой – то причине, и отец мой его не привечал, и практически не общался. Что уж там было, я не знаю – а родня молчит. Надо сказать, что Василий был, мягко говоря, экономным человеком. Отец, когда ехал к матери в д. Мачкасы, то вез на себе, велосипеде, или как – то мешок в 50 кг белой пшеничной муки – в деревне ее не было. И, если предоставлялась возможность, то и еще что-то.

В то время ходила по р. Сура самоходная баржа – внутри были установлены лавки, сверху люк открыт для света и притока воздуха. На барже можно было разместить не только велосипед, но и что-нибудь посерьезнее – козу, корову, трактор и т. д. Выходили в д. Мурзицы или в Козловке (деревни по берегу Суры) и пешком 10—15 км до д. Мачкасы. Потом в 60-х построили дорогу Алатырь-Порецкое и пустили автобус – тут вообще стало хорошо. От автовокзала до автовокзала, а там на какой-нибудь попутке до Мачкас 1—2 часа.

Так вот, к брату Василию придем, а он спрашивает – вы кушать будете, или чай только попьете – сто лет не виделись и такой прием – мы тут же уходили к матери – моей бабушке Варваре домой. Вот она была хорошая женщина – настоящая русская женщина – не баба, а женщина – была ли она грамотная или нет, я не знаю, но интеллигентность просматривалась явно – никогда голоса не повысит, всегда ко всем доброжелательная. В доме с ней жила женщина (инвалидка-горбунья), не-пойми чья, наверное, родственница (если не ошибаюсь, ее фамилия была Ковригина), но такая же добрая и умелая по хозяйству. Доброта бабушки Варвары передалась всей отцовой ветви, да и внукам ее, кого я, более -менее знаю – Виктору Федоровичу (сыну погибшего брата Федора), ну и естественно мне и моей сестре Маргарите (хотя и предки со стороны моей мамы тоже были очень добрыми людьми). Деда Егора я видел всего один раз, когда он приехал к нам в Алатырь и когда мы уже жили в собственном доме на Бугре. Это было в 1959 году. Я был еще дошкольник и поэтому смутно его помню – запомнил лишь бороду почти до пояса. А вскоре он умер. Отец ездил его хоронить а меня не взял – скорее всего, мама не пустила.

Возвращаясь к рассказу об отце: встретили его из госпиталя родня и односельчане, ну и праздник, насколько это было можно, устроили. Где – то через неделю приносят повестку из Порецкого – из райвоенкомата – надо встать на учет – то, да сё. В военкомате, естественно, поинтересовались планами на дальнейшую жизнь, и направили в райисполком, где отцу предложили стать в родном колхозе председателем. Проработал председателем полгода и понял, что это дело не его. Планы производства сельхозпродукции надо выполнять, а кому? В деревне остались одни женщины, старики и дети. На костылях много по полям не напрыгаешься. Стала постоянно болеть голова. Райисполком пошел навстречу. Короче, предложили отцу возглавить лагерь для военнопленных немок (да, такие тоже у нас в стране были). Отец мало об этом рассказывал (видимо то, что он был начальником женского лагеря как то было ему не по душе), но один эпизод он все же рассказал. Где – то через неделю после его назначения было объявлено, что приедет проверка, во главе с каким – то генералом и надо встретить, и все показать. Тут же примчалось местное, и не только, ведомственное начальство – ну, как всегда – давай рыть землю и, как говорится, «красить траву». Но поскольку это был лагерь немок, то порядок был идеальным (для лагеря конечно). Встал вопрос – чем кормить и угощать комиссию? Правда, надо сказать, лагерем управляла немка, а не отец – он так с боку припека. Отец по ее просьбе собрал всех местных начальников и дал ей слово. Она озвучила поставленную цель, нарезала всем задачи, а отцу осталось только проконтролировать и обеспечить необходимым – продукты, спиртное и т. п. Все прошло на «ура», всем объявлена благодарность, а отцу как инвалиду (ходил на костылях) дали освобождение и отставку по его просьбе от этой должности.