Первый его спрашивает: ты кто такой? А тот отвечает: я, мол, жертва негодяев. Кругом, говорит, негодяи. И жена вдобавок у меня негодяйка. Не могу больше. Вот, в лес от них ушел.
Тут первый к нему на шею кинулся. Ты, плачет, как никто меня понимаешь! Ты мне как родной теперь! Входи же в мой шалаш, будь в нем как дома. А для начала хвороста, что ли принеси. У тебя, кстати, спички есть?
Стали жить вдвоем.
И в одно прекрасное утро опять раздались на их полянке шаги. Выскочили они из шалашика, а там – тетенька. Красивая! Но грустная. Они спрашивают: Что это вы, мадам, тут, в темном лесу, одна, такая красивая и грустная, делаете? А она им: все кругом негодяи, муж негодяй и дети у нас негодяйские. Ну, дальше ей даже объяснять не пришлось, они моментально ей рядом отдельный шалашик соорудили.
Живут. День живут, другой живут, а на третий день вечером первый дяденька второму говорит: А, пожалуй, женюсь я на нашей тетеньке. Буду ее от негодяев защищать! А второй ему: а чегой-то ты женишься? Может, я сам на ней жениться хочу! Я на два сантиметра тебя выше и в плечах шире, я ее гораздо лучше от негодяев защитить сумею!
Первый тут как вскочит, как заорет: ах ты, негодяй! У тебя жена, дети, пусть и негодяйские, а ты нашей драгоценной тетеньке мозги пудрить собираешься? А второй тоже вскочил и тоже орет: Да ты сам негодяй! Что ты можешь ей дать? Половину вот этого шалаша? А первый опять: Почему же половину? Шалаш мой, я тебя выселю, все ей отдам!
Тут второй дяденька как зарычит – и на первого с кулаками.
На вопли прибежала тетенька – во флисовой пижаме (холодно в лесу-то, сентябрь). Прекратите, кричит, немедленно! Что тут у вас стряслось? Тут они драку прекратили и на колени перед ней бухнулись. И бубнят: так, мол, и так, хотим оба на тебе жениться, выясняем, кто более достойный.
Тут тетенька тоже заорала: «Негодяи! Оба! А меня вы спросили? Выясняют они тут! Ну и выясняйте, а я пошла обратно к негодяйской своей семье, потому как все вы, мужики, сволочи, и надо вам одного!»
И, как была, в пижаме, потопала обратно в город.
Ну и дяденьки тоже, попыхтели-попыхтели еще друг на друга (но уже вяло как-то), потом решили, что тетенька сама негодяйка изрядная, и разошлись.
Потому что какой смысл жертвовать благами цивилизации, если кругом один фиг сплошные негодяи.
В одной деревне жил-был Художник. Самый настоящий. Только неизвестный. Потому что он в глухой деревне жил, куда из города автобус раз в сутки ходил. И то, когда дорога сухая. Но Художнику это было до лампочки – он свою деревню любил и считал, что краше родных мест ничего на свете нету. А в город ездил только в Академии учиться и за бумагой с красками.
Однажды зимой пошел снег – сильный-сильный! И всю деревню занес, особенно дорогу – ни въехать, ни выехать. А у Художника как раз закончилась бумага. Но художники – они ж не могут, чтоб не рисовать.
Пошел наш Художник на улицу. Еле через калитку пробился. Видит – все заборы снегом замело, а один высокий, бетонный, стоит почищенный. Рисуй – не хочу. А Художник как раз хотел. Вытащил он краски и кисточки и давай забор расписывать под Хохлому.
И тут из-за забора вылетает дядька, да как залает: «Кыш отседова! Ишь, моду взяли, на заборе писать!»
Художник попробовал ему объяснить, что у него бумага закончилась, только дядька не слушает и свое лает: «В прошлый раз один такой вот нацарапал слово неприличное – еле отскреб, а этот вона че – весь забор мне щас изуродует!»
