– Ито-сан, – поздоровался он, кивнув Аяко. – Я знал, что вы захотите увидеть это лично. Тело найдено на четвертом этаже, рядом с лифтовой шахтой. Похоже, что оно находится там какое-то время.
Ито и Аяко переглянулись, осознавая, что это может быть их убийца.
Пока они поднимались на четвертый этаж по скрипучей лестнице, Такахиро рассказывал детали, которые удалось собрать на месте.
– Погибшую звали Сакура Миядзаки, – сказал он, держа фонарь, чтобы лучше освещать путь. – Её нашли рабочие, которые пришли проверять заливку бетона. Поначалу они даже не поняли, что это тело…
Когда они добрались до четвертого этажа, перед ними открылась сцена, от которой стало не по себе даже закаленному Ито. В полутемном помещении стройки, едва освещённом пробивающемуся сквозь пустые оконные проёмы свету луны, стояло тело девушки, словно запечатанное в бетонный саркофаг. Бетонный столб был грубо отлит и доходил ей до пояса, создавая странное впечатление, будто её заключили в каменную ловушку. Столб был прямоугольный, с неаккуратными выступами и неровностями, как будто его лили в спешке, не заботясь о точности. Само тело представляло собой мрачное зрелище. Одна её рука была жестоко отрезана прямо у плеча, другая – чуть выше локтя. Одежда была оборвана, её остатки, впитавшиеся в свежий бетон, создавали жуткий контраст с холодной серостью камня. Однако, самым странным было её лицо: голова девушки неестественно держалась прямо и смотрела вперёд с застывшим, лишённым выражения взглядом. У Ито возникло ощущение, будто она сама смотрит на него, словно молчаливо требуя разоблачения этой кошмарной мистерии. Подойдя ближе, Ито прищурился и заметил нечто, что не могло не вызвать тревоги. За головой девушки тянулись едва заметные лески, как тонкие паутины, уходящие вниз и исчезающие в глубине её спины, прямо у нижнего позвонка. Он сделал шаг назад, осознавая, что это не просто случайный объект – кто-то продумал каждую деталь, словно создавая мрачную скульптуру. Но больше всего его поразило отсутствие крови. Тело казалось абсолютно чистым, без малейшего следа жестокости, которая обычно сопутствовала подобным преступлениям. Ни одного пятна, ни одной капли. Словно её нарочно превратили в холодный памятник боли и безмолвия. Ито, хмурясь и оценивая жуткую сцену, повернулся к Аяко, которая всё ещё стояла, ошеломлённая увиденным. На мгновение она не могла отвести взгляда от безжизненного тела, застывшего в бетонной ловушке, но, собравшись с мыслями, наконец заговорила.
– Это точно наш убийца, – тихо прошептала Аяко, и голос её дрогнул, отражая смесь ужаса и признания.
Ито кивнул, продолжая смотреть на девушку, застывшую как извращённая скульптура. Он хотел услышать её мнение и спросил:
– Что ты думаешь о том, что перед нами?
Аяко, пытаясь подобрать слова, обвела глазами картину перед ними.
– Это просто… ужас, – с трудом произнесла она. – Но… не могу избавиться от ощущения, что она напоминает что-то знакомое.
Ито смотрел на неё, понимая, куда могут вести её мысли, и спросил:
– Ничего тебе не напоминает?
Аяко задумалась, её взгляд на мгновение смягчился, и она, нахмурившись, всматривалась в застывшую фигуру.
– Она… она похожа на одну из статуй, которые мы изучали в школе, в учебниках по истории… – сказала она, словно пытаясь вспомнить что-то, что ускользало от неё. – Только не могу вспомнить, как её звали.
