– Он не дорожит своими Дарами, моя Алан. – сухо ответил Приестэн. – Если бы мы замечали его усердие и стремление в ма́лом, позволили бы ему изучать бо́льшее. Но всё, на что хватает его интереса – это унижение более низких с ним по рангу и силам Детей Леса. И прежде чем вы скажете, что мы только что были свидетелями обратного, я напомню, что он младший брат Наследника. В его статусе не престало решать проблемы одной лишь грубой силой. Надлежит с гордостью принимать испытания, посланные Светом и искусно владеть словом. Из его уст же мы только что слышали бранную речь. И я, признаться, в замешательстве, откуда он набрался подобных выражений.
– Он молод разумом и горяч сердцем, как и все в его возрасте. И любопытен, порой, не в меру. Я знаю, что он порой захаживает в гарнизон и упражняется в фехтовании с воинами. – спокойно ответила Леди Руасил.
– Это возмутительно! – судя по тону, Жрец всё более терял самообладание. – Помимо того, что он не получал разрешения на подобные… вылазки, он ещё и общается с такими…
– Он общается с такими же Детьми Леса и допущенными в близкий круг разумными, как и он сам. С каких пор и это осуждается? – с лёгкой иронией и укором в тоне протянула Леди Руасил.
– Неподобающий круг общения может сформировать его мировоззрение. Потакая прихоти общения вашего сына с теми, чьи руки часто омывает кровь, мы можем подтолкнуть его к падению в бездну.
– Но удушая его вечными запретами, мы можем подорвать его доверие и оттолкнуть от Дома и Света, – возразила Леди Руасил. – Но я Вас услышала. Я не стану препятствовать решению Старейшин.
«Ещё бы ты стала препятствовать, – раздражённо подумал Сэлфис, – Столько лет давала спокойно дрессировать Сэхфира, будто бы он – дикий щенок. И то, если бы не моё вмешательство, брата давно бы втихую закопали».
– В таком случае предлагаю закрыть эту тему, и повернуть беседу в более светлое русло. Как поживает Ваш старший сын?, – поинтересовался Верховный Жрец, заметно успокоившись. – Не намерен ли осчастливить вас внуками?
– Благодарю за участие, Тар Приестэн. – голос Леди Руасил также значительно потеплел. – Аэлдуллин вскоре обещался возвратиться на праздники. Я чувствую, что его сердце тронуто одной из дочерей Дома Айвори. Возможно, она прибудет вместе с ним. Время покажет, угоден ли природе этот союз.
Дальше Сэлфис’харлан уже не слушал. Весть о приезде сводного брата всегда вгоняла его в тоску и раздражение. Но сейчас главной тяжестью на душе наливалась мысль о предстоящем расставании с Сэхфиром. Даже его способностей могло не хватить на то, чтобы убедить Старейшин не отсылать младшего брата из манора Аварра.
***
Высокий молодой мужчина, одетый в броню, щедро окрашенной кровью, стиснув зубы, и стараясь проглотить стоящий в горле ком, тащил раненого, упирающегося и молящего о пощаде старика в общую кучу.
Глаза то и дело выцепляли то вывороченные кишки, то вскрытые глотки, то начинающие шевелиться конечности мертвецов. Тошнить было уже просто нечем…
Но смотреть в глаза условно живым и оставшимся в живых казалось ещё более невыносимо.
Людей, одетых в рясы, с вышитым на груди восходящим солнцем, волокли по пропитанной кровью, скользкой земле к монастырскому кладбищу. Которое уже начало восставать. Крики ужаса вскоре сменились визгами боли. Не в силах видеть, как изломленные, изуродованные, давно долженствующие лежать в могилах упыри впиваются в людскую плоть и разрывают на части, мужчина передал старика в когтистые руки вампиров, отвернулся и пошёл прочь за ограду. Гули, их ближайшие видовые сородичи, если можно так назвать ужасные творения некроманта, в этот момент подъедали уже погибших защитников светлого ордена. Которые вскоре к ним присоединятся… Те, чьи тела пострадали поменьше, у кого остались целые челюсти, не пробит топором мозг, и чьи конечности не мешают передвижению – восстанут упырями. Агрессивными, злобными, полуразумными и вечно голодными мёртвыми тварями, прочно привязанными на ментальный поводок к их создателю. Убить такую тварь можно. Хоть и сложно. Боли они не чувствуют вовсе. Страх им неведом. Усталости они не знают… Сила и скорость превышают человеческие скорее за счёт того, что они не могут перенапрячь и повредить мышцы, или же сбить дыхание, которого нет. Зато они идут напролом, и им неведома хитрость. И погибают от точного удара в сердце, либо после снесения головы.
