С гулями сложнее и проще одновременно. Они медлительнее, и их, в отличие от упырей, не привлекает запах свежей плоти. Они предпочитают падаль. Правда, это хоть и спасает живых от прямых нападений, но они точно так же задирают тех, против кого некромант повёл их в бой. Чтобы умертвить их окончательно, придётся либо искромсать на мелкие кусочки, либо поджечь. Потому как даже обезглавленное тело отлично продолжает служить приказам некроманта, так и отрубленная конечность будет до последнего ползти, стремясь выполнить приказ. А во время бойни приказ один – убивать…
Выглядели эти существа один другого краше. Некроманта не волновала эстетическая сторона вопроса. Нужны была скорость и эффективность. У некоторых мертвяков образовывалась костная броня, наращённая от тел соседних павших жертв. С некоторыми явно шло что-то не так, и чудовище могло собрать на себе несколько голов разной степени свежести и целостности. Некоторые имели по несколько пар рук в самых неожиданных местах.
Но хуже этих тошнотно выглядящих, и ещё более ужасающе смердящих монстров были другие.
Холодные и прекрасные. С алебастрово белой кожей и глазами, меняющими цвет, стоит им почуять хоть каплю живой крови. Жестокие и коварные. Властные и извращённые… Его хозяева… Его семья.
Юный мужчина снял остроконечный шлем и отёр пот и кровь со лба, стараясь лишний раз не смотреть в глаза своим отцу и матери. Высокая женщина с длинными волнистыми волосами, одетая в лёгкую броню мужского кроя, степенно похаживала перед рядами коленопреклонённых юных послушников разоряемого монастыря. Выбирала себе игрушку. Или несколько… Он старался не думать о том, что их ждёт в её когтях. Если юношам повезёт – наиграется и убьёт их быстро. Главное, чтобы его самого не привлекала к своим играм.
Ему не верилось, что когда-то эта женщина, будучи живой, родила его, заслужив себе титул фаворитки и заслужив этим клыки. Только вот он никогда не помнил тепла от неё в свою сторону. Лишь Долг. И приказы. О, как он ненавидел приказы!
Зубы машинально скрипнули. Тело налилось болезненной судорогой. Слишком отвлёкся. Слишком засмотрелся. Исполнение приказа не терпит отлагательств.
Юный дампир поспешил зайти в руины, где чутьё на живую кровь безошибочно вело его к выжившему. Ещё один монах. С залитой кровью головой и месивом на месте брюшнины. Может, этому человеку повезёт, и он так и не очнётся… Либо скончается от ран до того, как до него доберутся упыри и трупоеды.
Сила, несмотря на общий, достаточно субтильный вид, позволяла таскать тяжести без посторонней помощи. Дампир, прикинув, что если этакую тушу потащит за относительно чистый шкиряк, это будет просто неудобно. Вздохнув и ухватив мужика под локтями за изгвазданные в глине и дорожной грязи сапоги, и он поволок бессознательного в общую кучу. Думать о том, что через несколько минут его позовут иссушить кого-то из тех пленённых послушников, морально подавляла и отдавала в сердце тупой болью. Но не питаться невозможно физически, если не хочешь потерять разум, и натворить куда бо́льших бед. Да и, в общем-то, отказаться ему никто и не позволит.
Угрюмого дампирчика, тащащего по приказу сброд на поднятие, проводил тяжёлым взглядом статный темноволосый мужчина с короткой, подчёркивающий его хищный вид бородкой. Он сидел на абсолютно недвижном вороном коне, чьи глаза отливали чёрно-фиолетовым светом, и чьё сердце уже несколько десятилетий не билось. Состояние и настроение отпрыска его уже давно беспокоило. Впрочем, приказы сын исполнял беспрекословно, а бо́льшего от него сейчас и не требовалось. Увы, юноша оказался весьма скрытен и упрям. Казалось очевидным, что он не понимает своей природы и не принимает её. Была надежда, что дампир втянется и перестанет переживать по пустякам. Даже его кузены, обращённые в вампиров по достижению двадцати пяти лет, и то легче и охотней воспринимали метаморфозу. Их с рождения готовили к тому, что им предстоит доказать свою преданность и открыть перед собой Вечность. Этот же юнец родился со всеми качествами и талантами, но категорически не принимал свою суть, что было даже странно… С такой-то матерью…
