Не придумывалось, как выпутаться из этой давящей ситуации, не могла Кристина понять, почему их с Густаво жизненные пути так перехлестнулись. Они такие разные. А возраст? И что заставляет мастера ни в грош не ставить свой талант? Несчастливое детство? Неудавшаяся любовь? У Кристины тоже есть, о чем сожалеть, и несладкое детство в наличии. Только ведь она не захватывает в рабство беззащитных людей.
Пусть Кристина сдвинута на успехе, финансовом благополучии, на этот крючок Густаво ее и поймал, но ведь они чужие люди. Зачем мотать нервы друг другу. Нельзя же почти три месяца рисовать десяток иллюстраций, а тем более год. Темнит что-то Густаво. Портреты поставщиков нарисовал за три дня по фотографиям. И все пришли в восторг. Накидали мешок новых фотографий. А тут для какой-то книжонки…
Вздыхать поминутно стало привычкой. Кристина даже пыталась представлять, что Густаво ее отец. Проявляет строгость, воспитывает, учит жизни. Только после этих попыток Густаво и стал таскать любовниц в мастерскую. Как будто ревность хотел в ней пробудить. Таким беспросветным все казалось. Друзья хоть и поддерживали, а тоже напрягали. Берт проявлял внимание, но на нежные ухаживания Берта Кристина не могла ответить, да и не хотела. К тому же видела, что Виолетта без ума от Бертрана.
Дома Кристина не расставалась с ежедневником, часто перелистывала страницы, надеясь поймать воспоминания. Может, зря она фиксирует каждую мысль? Зря описывает, как Густаво изводит ее. Напивается, трахается чуть ли не на глазах у нее с руководительницами фирмы, говорит всякие пошлости. И при этом не отпускает, требует позировать каждый день. Заваливает деньгами и пытается возбудить. Как будто поспорил сам с собой, что Кристина ему подчинится.
Незаметно началась весна и днем вовсю жарило солнце. Но вечерами было еще холодно. Кристина шла в мастерскую, не зная чего ожидать. Как по минному полю каждый день. Густаво сидел, сгорбившись, у окна. Смотрел хмуро. Кинул на стол пачку схематических картинок. Позы. Кристина кивнула, побрела напяливать на себя одежду героини, прозрачное и вызывающее. Опять гаремные иллюстрации. Густаво, что, каждый абзац в книге отрисовывает?
- Вредно жрать столько подавителей, - вдруг буркнул Густаво, глядя в упор на почти голую Кристину. - Когда у тебя женские дни?
- Вам какое дело? - напряжение сказывалось, Кристина ответила грубо, добавила крепкое словцо.
- Когда, спрашиваю? - Густаво напирал, оттеснил Кристину в угол, уперся ладонями в стены.
- Никогда. Не бывает у меня женских дней. И не будет. Отстаньте!
- Почему не будет?
- Так получилось, - Кристина не хотела говорить правду, а что соврать, не могла сообразить.
- Что получилось? - не отставал Густаво. - Говори, ну! Не выпущу, пока не скажешь.
- Я упала в реку с обрыва, - заорала Кристина. - Еле выжила. Сбой всех систем, не помню ничего, не женщина я больше, бесполое существо. Понятно?
- Как это? Не может такого быть, - севшим голосом прохрипел Густаво.
- Может! Вот я, перед вами! А вы мне никто, чтобы допрашивать. Слышите? Никто! И я вам никто, чтобы душу открывать, - Кристина поднырнула под руку Густаво. - Вы мне надоели. Вы чудовище. Я вас ненавижу. Не приду я больше, хоть убейте. Подавитесь своими деньгами. Я вам не кукла!
Кристина орала, срывая голос, но Густаво, казалось не понимал ее. Смотрел безумными глазами, потерявшими стальной оттенок. Два белесых пятна на бледном лице. Пошатываясь, пошел к выходу, хлопнул дверью. Кристина опустилась на диван, ее колотило. После эмоционального взрыва, она чувствовала опустошение. Даже заплакать не могла. Не осталось сил.
