Читать онлайн Роберт Ч. Элликсон - Порядок без права. Как соседи улаживают споры

© 1991 by the President and Fellows of Harvard Colleg

Published by arrangement with Harvard University Press

© Издательство Института Гайдара, 2017

Моей матери и памяти моего отца, который в молодости пас скот в Северной Дакоте

Рональд Коуз и Гвидо Калабрези, два титана американского движения «право и экономика», оба порой рассматривали государство в качестве основного, а возможно, и единственного источника прав собственности. Центральное положение, которое я отстаивал в книге «Порядок без права», заключалось в том, что право имеет гораздо меньшее значение, чем это утверждалось как этими, так и многими другими учеными.

Хотя право, несомненно, определенным образом содействует сотрудничеству между людьми, многие комментаторы преувеличивают влияние правовых институтов. В первую очередь в тех случаях, когда ставки малы, а взаимодействующие стороны рассчитывают на продолжение их отношений, мало-вероятно, что люди действительно станут обращаться к правовой системе в поиске норм или средств принуждения к их исполнению. Вместо этого в подобном контексте члены тесно связанных групп, такие как члены одной семьи или жители одной деревни, скорее всего, будут регулировать свои отношения на основе неформальных социальных норм. Чтобы принудить к исполнению этих норм, они не станут обращаться в полицию или суды, а обратятся к расплывчатым санкциям самозащиты, таким как распространение недоброжелательных сплетен или остракизм. А после того как мягкие средства самозащиты потерпят неудачу, они могут даже почувствовать себя вправе прибегнуть к ограниченному применению насилия. Разумеется, это не означает, что право никогда не имеет значения. Право, скорее всего, будет применяться в таком контексте, как налогообложение, когда ставки обычно высоки, а стороны находятся на социальной дистанции.

Книга «Порядок без права» впервые была опубликована на английском языке в 1991 году. Примерно в это же время некоторые другие американские ученые-юристы начали публиковать примечательные работы, в которых затрагивались темы, аналогичные тем, что рассматривались в этой книге. Среди тех, кто стал близок моей позиции, были Роберт Кутер из Калифорнийского университета в Беркли, ученый примерно моего возраста, а также трое более молодых исследователей – Лиза Бернштейн, Ричард Мак-Адамс и Эрик Познер, к 2007 году все трое стали работать в Школе права Чикагского университета. Хотя пять членов нашей неформальной группы были знакомы, мы не предпринимали никаких усилий по координации наших исследований. И конечно же, мы открыто признавали, что наши построения основаны на работе предшественников, которые также подчеркивали силу неформальных норм. Эти предшественники включают Тацита, проницательного древнеримского мыслителя, а также Стюарта Маколея, известного американского представителя направления «право и общество».

Поскольку с 1991 года прошло несколько десятилетий, настало время, чтобы оценить воздействие, которое наша группа из пяти исследователей оказала на американские исследования в области юриспруденции. Примерно к 2000 году мы осознали, необязательно верно, что всем вместе нам в основном удалось донести нашу мысль до коллег. К этому моменту мы провозгласили свою победу и перенесли основную часть наших исследовательских усилий в другие области. Впоследствии мы были вознаграждены тем, что многие другие американские ученые-юристы продемонстрировали, после 2000 года, эффективность неформальных норм в самых разнообразных контекстах, в число которых входят: права собственности при интеллектуальных инновациях[1], использование интернета[2], размещение общественных пространств с открытым доступом[3], а также международные отношения[4].

Разумеется, моя интерпретация влиятельности нашей группы из пяти исследователей вовсе не является мнением постороннего наблюдателя. Учитывая то, что я, возможно, предвзят, призываю читателя этой книги воспринимать озвученные выше претензии с долей скептицизма.

У читателя может возникнуть еще один повод для скептицизма. В «Порядке без права» я использую события, которые происходили в одной из местностей сельского округа Шаста, Калифорния, в качестве трамплина для построения общей теории координации сотрудничества людей. В своем анализе я, подобно биологам, экономистам, представителям теории игр и другим универсалистам, следовал тому убеждению, что люди – это всегда люди, то есть природа человека всегда одинакова, независимо от обстоятельств места и времени. Однако представители множества других научных дисциплин, таких как антропология, история и социология, обычно относятся к универсализму с подозрением. Будучи убеждены, что культура имеет значение, они подчеркивают изменчивость человеческих наклонностей. Поэтому эти исследователи не стали бы приравнивать жителей сельского округа Шаста к населению деревень в современной России. Наклонности русских крестьян могут быть в значительной степени сформированы, например, традициями православного христианства, которые исповедовались и практиковались их предками, или идеологическими течениями в царистскую и коммунистическую эпохи, или бурными и противоречивыми событиями в России после распада Советского Союза в 1991 году.

Хотя я писал свою книгу с универсалистской точки зрения, я приглашаю тех, кто считает, что культура имеет значение, подвергнуть ее критическому анализу[5]. Дискуссия между сторонниками двух конкурирующих подходов – универсалистского и культурологического – может поспособствовать конечной цели общественных наук: лучшему пониманию того, как люди на самом деле взаимодействуют в различных условиях.

Эта книга призвана продемонстрировать, что часто люди разрешают свои споры на основе сотрудничества, не обращая никакого внимания на законы, которые имеют отношение к данным спорам. Область применения этого положения широка и относится к тому, как должны проводиться политические дискуссии, как юристы должны заниматься своей профессией, и к тому, как школы права и факультеты общественных наук должны учить своих студентов.

Когда я приступил к этому проекту, я не осознавал, насколько маловажным может быть право. До этого моя научная карьера была посвящена изучению вопросов землепользования с точки зрения права и экономики. В этой области науки я использовал теорему Коуза, центральное положение направления «право и экономика», согласно которому люди путем переговоров могут прийти к взаимной выгоде, исходя из любой начальной ситуации, заданной правовой системой. (Более провокационный аспект теоремы Коуза состоит в том, что при некоторых условиях переговоры приведут к одинаковым результатам, независимо от первоначального распределения прав.)

В 1981 году, после того как я закончил в соавторстве сборник прецедентов по праву землепользования, у меня сложилась некая неудовлетворенность «библиотечным» исследованием права. Я решил взглянуть на реальный мир, чтобы лучше понять, как в действительности соседи взаимодействуют друг с другом, особенно в том случае, когда их юридические права варьируют от одного места к другому. Моим первым намерением было исследование воздействия законодательства о боковой опоре в тех случаях, когда землевладельцы оплачивают укрепление существующих городских зданий, фундамент которых находится под угрозой из-за земляных работ на прилегающих участках. От этого направления исследований пришлось отказаться, когда выяснилось, что федеральные нормы, созданные для защиты безопасности рабочих, фактически заменили разнообразные нормы обычного права о боковой опоре.

Затем я обратился к проблеме ответственности скотовода за ущерб, нанесенный его скотом, в частности потому, что эта проблема играет главную роль в знаменитой статье Рональда Коуза, в которой сформулирована его теорема. Работая в то время в Stanford Law School, я стремился найти такой округ в Калифорнии, в котором имеются как «открытые», так и «закрытые» пастбища – совершенно противоположные правовые режимы ответственности пастуха за ущерб, нанесенный скотом. Поскольку университетские юридические библиотеки обладают весьма неполными собраниями постановлений окружных властей, этот поиск потребовал путешествия по различным сельским округам. В калифорнийском регионе Голд-Кантри вокруг Сакраменто я обнаружил, что округа Амадор, Эль-Дорадо и Плейсер недавно «открыли» некоторые из своих пастбищ, но только на преимущественно необитаемых территориях в горах Сьерра-Невада. Испытывая все большее разочарование, жарким днем в августе 1981 года я покинул Голд-Кантри и предпринял трехчасовую поездку на север, чтобы продолжить свои поиски на территориях, включающих округ Шаста, в верхней части Калифорнийской долины. В офисе службы повышения квалификации Калифорнийского университета в Реддинге я встретил консультанта по ведению сельского хозяйства из округа Шаста Уолта Джонсона. После моего первого вопроса лицо Уолта осветилось, и он начал говорить. Сразу стало понятно, что мой поиск места для полевых исследований закончен.

Хотя я с самого начала был смутно уверен в том, что полевые исследования в округе Шаста могут, тем или иным образом, оказаться поучительными, у меня не было никакой конкретной гипотезы. Несмотря на это, проведя всего несколько интервью, я убедился, что сельские жители округа Шаста часто применяли неформальные нормы добрососедства для разрешения споров, даже тогда, когда они знали, что их нормы не соответствуют закону. Одним словом, вопреки стандартному анализу «права и экономики», во многих контекстах юридические правомочия не выступают в качестве отправной точки переговоров. Данная книга является, во многом, моей попыткой интегрировать этот вывод в обществоведческий анализ функционирования права.

Подробная информация о моей методологии приводится в приложении, но несколько слов о ней уместно написать здесь. Я использовал псевдонимы для большинства жителей округа Шаста, участвовавших в эпизодах, включенных в эту книгу. Некоторые должностные лица, такие как судья Ричард Итон и члены окружного совета Джон Катон, Дэн Гувер и Норман Вагонер, названы их настоящими именами, так же как два человека, которые больше всего помогли моему погружению в жизнь округа Шаста, – это Боб Босуорт, президент Ассоциации скотоводов округа Шаста, и Уолт Джонсон. Я выражаю глубокую благодарность им, а также остальным жителям округа Шаста, оказавшим помощь незнакомцу в рубашке и галстуке.

Главы 1–3 основаны на моей более ранней статье “Of Coase and Cattle: Dispute Resolution among Neighbors in Shasta County,” 38 Stan. L. Rev. 623 (1986). Главы 7–8 заимствованы из “A Critique of Economic and Sociological Theories of Social Control,” 16 J Legal Stud. 67 (1987). Значительная часть главы 11 опирается на “A Hypothesis of Wealth-Maximizing Norms: Evidence from the Whaling Industry,” 5 JL. Econ. & Org. 83 (1989). Я благодарен Ричарду А. Эпштейну, соредактору Journal of Legal Studies, и Роберте Романо, соредактору Journal of Law, Economics & Organization, за разрешение использовать материалы из указанных источников.

Я должен также выразить свою признательность многим другим. Значительная часть текста была улучшена благодаря комментариям, сделанным во время его презентации на семинарах в Boalt Hall, Boston University Law School, Chicago Law School, Harvard Law School, Michigan Law School, Stanford Business School, Stanford Law School, University of Toronto Law School и Yale Law School. Полезные предложения я также получил от Брюса Аккермана, Йорама Барцеля, Боба Кларка, Боба Кутера, Ричарда Эпштейна, Рона Гилсона, Вика Голдберга, Марка Грановеттера, Марка Хандлера, Генри Хансманна, Тома Джексона, Джима Крайера, Джона Лангбейна, Джеффа Миллера, Боба Мнукина, Митча Полински, Дика Познера и Роберты Романо. Особую благодарность я выражаю четырем исследователям в области права и экономики, которые в разное время и разными способами преодолели пропасть, чтобы научить меня тому, чем они занимаются, – это Дональд Блэк, Лоуренс Фридман, Рик Лемперт и Стен Уилер. Важные исправления были внесены в законченную рукопись благодаря помощи трех великодушных друзей, которые были настолько настойчивы, чтобы прокомментировать каждую строчку, – это Дик Красвелл, Кэрол Роз и Гэри Шварц.