Мы покупали керосин на двоих в большой бидон, и бабушка тащила его с частыми остановками: она несла эту тяжесть с трудом, с её-то больным сердцем и ногами. Были мы с ней – старый да малый – товарищи по невзгодам. Но иначе никак. Керосин хранили в сарае, и бабуленька всегда опасалась, что его украдут или сараи подожгут ненароком, бывало и такое – то разберут ветхую крышу, то снимут ненадёжный замок. В нашей квартире не было ни холодной, ни горячей воды, ни канализации. Зато был «тёплый» туалет с выгребной ямой за домом. Правда, летом из нашего туалета сильно воняло, а зимой несло холодом, но это всё мелочи жизни. Кроме нас ещё в трёх комнатах жили соседи, жили дружно, конфликтов не было.
Студенчество Виктора. Славик
В начале лета 1946 года Виктор сдал экзамены за 7 класс и вместе с другими ребятами он поехал в Свердловск и поступил в строительный техникум. Теперь надо было из скудного бюджета ежемесячно посылать ему какие-то деньги, чтобы он мог учиться и не умереть с голода. Дешевле всего в магазине была селёдка. Ею он в основном и питался, выручали иногда ребята, жившие в Свердловске или в области, они привозили из дома картошку и сухари. Зимой 1947 года Виктор написал маме, что хочет на каникулы приехать в Боровичи. Мама собрала ему деньжат на билет, и он приехал. Высокого роста, тощий и бледный, под глазами черно.
К его приезду мама с бабушкой подготовились: мама достала небольшую бутылку рыбьего жира, а бабушка раздобыла картошки. Нажарила бабушка Виктору картошки на рыбьем жире – я такой вкуснятины и не видела никогда! Правда, картошку никто тогда не чистил, слишком расточительно, но всё равно, блюдо это сводило с ума. Я смотрела на бабушку с мольбой, в животе у меня урчало, как у голодной кошки. Но бабушка мне сказала: « И не думай! Сиди за занавеской (в чуланчике за печкой) и только пикни!» С бабушкой не поспоришь. Я сидела в чуланчике, вдыхала умопомрачительный запах и обливалась слезами и слюной, так мне хотелось этой картошки, но бабушку я побаивалась, она была скорой на расправу, и слово её не расходилось с делом. А мне только исполнилось 5 лет. Кончилось тем, что Виктор понял, в чём тут дело и оставил мне чуток картошки на сковородке. Вывел меня из чулана и посадил за стол. Я так быстро проглотила картошку, что и не поняла её вкуса.
Да-а-а, голодные мы все были тогда. А мама с бабушкой этой картошки так и не попробовали. В следующий раз мы с Витей пекли картошку на плите: он нарезал её тонкими дольками вместе с кожурой и раскладывал их на горячей плите. Так она и пеклась, а потом надо было её чуточку подсолить, и я тогда не ела ничего вкуснее. Из одной картофелины получалась полная ладошка печёнок, – красота!
Я в то время очень любила своего дядю, люблю его и сейчас, а тогда он был единственным мужчиной в доме, а мне подсознательно хотелось, чтобы у меня был отец. У каждого ребёнка обязательно должны быть и мама и папа, чтобы он не чувствовал себя ущербным и обделённым. Пока дядя был у нас, я не отходила от него. За время каникул Виктор немного отошёл, исчезли круги под глазами, он заметно ожил, даже девчонками начал интересоваться. Ему недавно исполнилось 17 лет. В общежитии техникума он научился играть на гитаре. Однажды он принёс гитару от своей знакомой и показал нам, как он играет, и мама очень хорошо пела под гитару. Молодость брала своё, и никакие невзгоды жизнь не остановят. Бабушка утирала слёзы, глядя на них, из пяти детей у неё осталось только эти двое, да сын Алексей, который жил тогда в городе Барабинске Новосибирской области. А я лихо отплясывала под гитару цыганочку. Как же хорошо нам было тем вечером!
