Я вышел проводить Брукс. Мотоцикла возле дома не оказалось. Плоскогорье лежало в нескольких милях от города – как же она добралась до нашего дома?
– Жди меня здесь завтра, – быстро сказала она. – После школы. Время на исходе.
– В каком смысле? – спросил я. – Слушай, прежде чем ты уйдешь, скажи… почему ты нарисовала того демона в папке?
– Просто будь здесь, – повторила она.
И побежала по ухабистой пыльной дороге. Я стоял на крыльце и смотрел, как развеваются ее длинные темные волосы, вслушивался в мерный топот ее армейских ботинок. Я не мог отвести от нее взгляд, пока темнота не проглотила последний луч солнца и она не исчезла вдали, словно никогда сюда не приходила.
Мама устроила Хондо взбучку. Парни разошлись. Хондо насупился, и теперь я буду мыть грязную посуду до конца своих дней. Но мама не умела злиться долго, что бы я ни натворил, поэтому перед сном она зашла ко мне в комнату и спросила, что случилось в школе.
– Зачем ты это сделал?
Я почесал Рози за ухом, мечтая просто забыть обо всем этом.
– Он меня толкнул.
– А ты ударил его тростью.
– Ну да.
Подумав, мама кивнула, словно поняла, что я должен был дать отпор либо остаться с расквашенной губой, как все прошлые разы.
– А девочка?
– Только сегодня познакомились. В школе.
– Я так счастлива, что ты с кем-то подружился, – сказала мама. – Она вроде милая… и такая симпатичная.
Мои щеки вспыхнули.
Мама погладила Рози по голове.
– Больше не нарушай правила, Зейн. Тебя могут лишить стипендии.
Мне в голову пришла мысль, что это было бы неплохо. Только вот мама много вкалывала, чтобы определить меня в эту школу, и я не хотел ее разочаровать.
Она протянула мне руку.
– Договорились?
– Договорились, – кивнул я, сжимая ее ладонь.
На следующий день история с крушением самолета заняла первую полосу местной газеты. В статье даже упоминалось мое имя как очевидца. Ребята в автобусе засыпали меня вопросами: было ли это вторжение пришельцев, как в Розуэлле, видел ли я кровь или кишки? Я качал головой, стараясь не думать об этом. Но знаете что? Мне нравилось, когда окружающие обращали внимание на что-то другое, а не на хромую ногу.
В школе я везде искал Брукс – в коридорах, школьном буфете, спортзале. Я даже сунул голову в раздевалку для девочек и позвал ее по имени. Мне в лицо тут же прилетел комок мокрой туалетной бумаги. Брукс нигде не было. Тогда я пошел в канцелярию и спросил секретаря, что случилось с девочкой, которая была в школе вчера.
Она оторвалась от монитора и поморгала, нахмурившись.
– Какая девочка?
– Ее зовут Брукс. Она сидела возле кабинета Бомгартена.
– Отца Бомгартена. – Секретарь поджала тонкие губы и снова уставилась в экран. – У нас в школе нет никакой Брукс.
Я был уверен, что она ошибается. Если бы только она обратила на меня внимание…
– Не могли бы вы проверить еще разок? – попросил я так вежливо, как только мог.
Я даже улыбнулся. Я помнил, что обещал маме не нарушать правил, не встревать в неприятности. Интересно, надоедать школьному персоналу считается нарушением?
– Слушай, я знаю всех студентов в этой школе, – заявила дама, – и среди них нет никого по имени Брукс.
Не надо, Зейн. Не делай этого.
Но язык не подчинялся разуму.
– А как зовут меня?
Она ошарашено взглянула на меня. Но я не остановился. О нет, я обязан был ее добить.
– Вы сказали, что знаете имя каждого студента. Значит, и мое?
Она откинула волосы, встала и медленно направилась ко мне. Может, она хотела, чтобы я вспотел под ее взглядом, или решила дать мне фору. Но я не двигался с места и продолжал улыбаться.
