Глеб мрачнел, глядя на него.
Крыж ругал себя, что не остановил товарища, с тоской и болью поглядывал за тем, как тяжело вздымается у того грудь и пульсирует вена на виске. В один из таких дней, ближе к вечеру, дверь боязливо приоткрылась и в палату заглянула дочка Теона, розово-волосая девочка-подросток Семаль. Василий обернулся на шорох. Увидев Семаль, кивнул в знак приветствия и одновременно приложил указательный палец к губам, призывая к тишине.
Девчонка опустила глаза и покосилась на Чайку – Крыж на всякий случай проверил, достаточно ли тот прикрыт тонкой лианиновой простынью.
– Плохо ему?
– Не очень хорошо, да, – Крыж кивнул. – Ты чего хотела?
Он давно заметил, что девочка-подросток то и дело мелькает у него перед глазами, будто хочет что-то сказать, и всякий раз тушуется, сбегая. В подростковую любовь он не верил, но девчонке что-то было нужно. Вот и сейчас, не просто же так она прокралась в медблок.
Семаль подавила вздох, открыла было рот, но в этот момент дверь открылась и на пороге появился Духов:
– Ты чего тут делаешь?! – опешил, уставившись на подростка. – Тут стерильная зона, а ты без халата даже!
Девочка густо покраснела, пробормотала, что уже уходит, а приходила вообще по поручению отца, узнать, как себя чувствует землянин, торопливо попрощалась и змейкой юркнула за дверь.
«Врет», – не сговариваясь, догадались мужчины, переглявшись. Духов качнул головой.
– Ну, как он? – Мельком взглянув на пациента, задержался взглядом на экране биометрии. Положил руку на плечо Крыжа, дежурившего у постели больного товарища с обеда: – Иди, поспи, я уже освободился, с ним побуду…
Василий встал:
– Почему не получается?
– Кто сказал, что не получается? – Духов опустился на его место, вытянул ноги и с наслаждением откинулся на спинку. Глаза у него оказались покрасневшими от усталости, но продолжали излучать снисходительную уверенность и улыбаться.
Крыж перевел взгляд на пожелтевшее лицо Влада.
– Хочешь сказать, так и было задумано?
Духов скрестил руки на груди, разглядывая молодого человека снизу вверх:
– Я предупреждал, что операция сложная. И технически, и эмоционально. Биочип, который мы внедрили ему, должен врасти в нервную систему, стать ее продолжением. Это немного напоминает операцию по лечению пульпита. Только полная медикаментозная блокада нам не подходит. А это… всегда сопряжено с определенными рисками.
– Но ему ведь даже обезбол не помогает, – Крыж вздохнул.
– Помогает, иначе бы он уже охрип от крика, – Духов вздохнул. – Иди, Василий. Владислав – сильный молодой человек, у него за плечами – годы тренировок и довольно опасных заданий… Завтра ему уже будет легче, обещаю…
– Надеюсь, – протянул Василий, направляясь к выходу из палаты. На мгновение он задержался, обернулся через плечо: – Я бы предпочел не пускать его туда… С одной стороны я смотрю на Глеба и понимаю, что он сейчас чувствует, с другой – на Влада, и понимаю, зачем это делает он.
– И какие мысли? – Духов с интересом разглядывал его.
Крыжа эти мысли не отпускали.
– Я думаю, что они оба бросаются очертя голову в самое пекло, потому что у каждого из них есть личное, что связывает их с Филином: Светлана и Ноэль. Потери ослепляют. И в этом они уязвимы. Филин знает об этой уязвимости и будет использовать ее против них.
Он отвел взгляд и опустил глаза, уставившись в пол. Начмед прищурился, кивнул:
– Но у них есть ты. И твоя холодная голова. – Он встал и подошел к Василию, заложил руки за спину, разглядывая парня. – Я больше тебе скажу, если бы не было этого условия, я бы не согласился на операцию Чайке. Понимаешь?..
