– Семаль…
Девочка неохотно подняла на него взгляд, с трудом разлепила пересохшие губы:
– Мама была права, что не рассказывала мне о твоем существовании. Без тебя мне было лучше.
* * *
Там же, кабинет начальника криминальной полиции
Духов часто повторял присказку: «Беда не приходит одна». Теон посмеивался. Его друг-медик с опытом работы в «полях» и боевыми вылетами, латавший раны оперативникам и спецназу и видевший на своем веку такое, что иному и присниться не может, был суеверен и мнителен, а его земные пословицы и поговорки, которые он то и дело ввинчивал в свою речь, иногда доводили церианца до исступления. Вот и сейчас, когда Анатолий, скрестив руки на груди, смотрел на него сверху вниз многозначительным и усталым взглядом из категории «я тебя предупреждал», Теон готов был дать ему затрещину или хотя бы вцепиться в горло. Сдерживался из последних сил. Потому что этот землянин был прав во всем. Опять прав.
Они заперлись в его кабинете после ссоры с Семаль – девочка требовала объяснений, почему к ней не может прилететь ее подруга Тавра и почему ей нельзя прилететь к Тавре. И, что самое главное, увидеться с матерью.
– Что мне ей сказать? – Теон поднял на него глаза.
Тот пожал плечами с видом оскорбленной добродетели.
– Да, да, я помню, ты предупреждал, что это случится… Но что мне теперь делать, а?
Духов вздохнул и, пройдя к дивану, опустился на него, положил руку на подлокотник.
– Ты интересно рассуждаешь, Тиль. Сперва ты городишь околесицу, а потом просишь у меня совета, как выбраться из того комплекса мероприятий, который на моей родной планете красноречиво называется «Жопа».
Теон поморщился. Духов пожал плечами:
– Из песни слов не вычеркнешь… Я до сих пор не понимаю, почему вы не поговорили нормально с Гретой. Почему ты в твоей излюбленной манере всё за всех решил и запер дочь на «Тольде», прекрасно понимая, что девочке нужно общество сверстников, социализация и учеба… И, прости за прямоту, весь этот беспредел исходит от чужого, в сущности, для нее человека.
Теон полоснул его взглядом:
– Спасибо, друг. Дочь как раз мне призналась, что без меня ей было лучше…
Духов развел руками и вздохнул в ответ. Теон сник и опустил голову, стер со лба усталость. Пробормотал едва слышно:
– Я был уверен, что Грета переберется сюда.
– С чего бы это вдруг? У нее без тебя была жизнь, работа. Карьера, в конце концов. Всем этим она не готова была жертвовать четырнадцать лет назад. С чего бы начинать сегодня?
– С того, что у нас есть дочь. Мы семья – разве этого не достаточно?
Духов вздохнул, одновременно оглянувшись по сторонам, будто в поиске поддержки в этом странном и не самом легком разговоре. Он подался вперед и уперся локтями в колени, посмотрел в глаза друга:
– А что такое по-твоему семья?
Теон замер.
– Это близкие. Кому не все равно на то, существуешь ты или нет.
– Мне тоже не все равно, – отметил Духов, приподняв бровь. – Но я – не твоя семья при этом.
Теон вспылил. Резко поднявшись, он прошелся по кабинету от стены до стены. Движения его стали резкими и злыми. Он был раздражен. Духов усмехнулся.
– Ты знаешь, что я одиночка по жизни, – резко обернувшись к нему, заговорил Теон. Он раскачивался на каблуках, от этого напоминал разъяренную, готовую к атаке кобру. Взгляд метал молнии. – Мой отец не слишком обрадовался моему выбору профессии и практически прекратил со мной связь. Сестра… состоит в весьма непростой организации, чем реже ее видишь, тем спокойнее спишь. У меня нет никого дороже Греты и Семаль! Неужели этого не достаточно?
