Полковник снова щелкнул по экрану, переключив вид.
– Вот видите, – он скользил пальцем по экрану. – Вот он. Смотрите внимательно.
На экране я увидел часть поселка, выходящую к реке. Камера проследила за появившимся автомобилем. В правом углу экрана показался фрагмент моста.
Машина выехала на берег, описала дугу и остановилась. Человек вышел из нее и стянул с заднего сиденья что-то очень тяжелое, едва удерживая в руках. Двери так и остались открытыми. Некоторое время он возился с предметом, затем встал и зашел на мост, сгибаясь под тяжестью ноши, которая оттягивала его руки вниз. Камера, до поры до времени следовавшая за ним, достигла крайнего положения, и человек выпал из кадра, продолжая, видимо, подниматься на мост.
– А потом этот чудак прыгнул, – констатировал полковник. – Видите круги?
По воде расходились концентрические волны.
– Он привязал себе на шею тяжеленную болванку и махнул с моста. Но при этом не захлебнулся. Как, по-вашему, такое возможно?
Я ощутил пытливый взгляд на своем виске. Я молчал.
– Игорь Васильевич, в первую очередь нас интересует, с чем мы имеем дело. Что вы знаете об этом человеке? – спросил полковник мягче.
– Ничего. Я никого не ждал, – я отсел от него и развернулся вполоборота. – Послушайте, я действительно не против помочь вам, но я не знаю ни этого человека, ни его машину.
– Хорошо, – с подозрительной готовностью кивнул полковник. – Тогда взгляните на его фото.
Он снова передал мне планшет. Несколько секунд я разглядывал три фотографии, вырезанные из видеозаписи, неразборчивые и мелкие, но достаточные, чтобы зародить во мне подозрение.
– Та-ак, – протянул полковник. – По лицу вижу, что узнали.
Я кивнул:
– Могу предположить, что это Заяц, – сказал я. – Капитан Заяц. Нет, майор. Да. Майор. Заяц – это фамилия. Я не видел его бог знает сколько.
Полковник что-то быстро набирал на планшете.
– Заяц Александр Робертович? Вы служили с ним, так?
– Да, это было очень давно. Мы были вместе…
– Стоп, исповедь подождет, – остановил полковник. – На данном этапе меня интересует одно: представляет ли он угрозу для наших людей?
– Понятия не имею.
– А все же?
– Я бы соблюдал осторожность.
Полковник помолчал.
– Ясно, – сказал он и громко откашлялся, после чего вполголоса произнес в рацию: – Пост один, прием, пост один. Извлекаем сетью, слышите? Сетью. Не контактировать. О выполнении доложить. Действуйте.
* * *
Через две недели я получил разрешение навестить спасенного утопленника. Я приехал в одну из московский клиник, подведомственных министерству обороны, где в западном крыле инфекционного отделения меня нарядили в невероятный скафандр как для высадки на Марс. Это заняло много времени: костюм не был рассчитан на таких безнадежных стариков. Сложнее всего оказалось заправить в него негнущиеся колени.
– Есть подозрение на вирусы? – спросил я, прижимая ларингофон к горлу.
– Такой порядок, – ответила сопровождавшая меня врач. – Пойдемте.
Мы прошли четыре двери, а между ними – два шлюза с усиленной вентиляцией.
– Здорово его замуровали, – сказал я.
– Приказ главного, – ответила врач коротко. В огромном костюме она двигалась, как медвежонок.
Я не попевал за ней. В конце концов, она позволила мне опереться на свое плечо. Чтобы отвлечься от боли в суставах, я стал считать свои шумные выдохи, от которых запотевал визор. На десяти я сбился и начал заново.
Палата без окон была залита синеватым светом. В центре находилась кровать, закрытая по периметру прозрачной пленкой. Врач – ее звали Людмила – откинула полог, и я прошел внутрь.
