Последнее целование. Человек как традиция - страница 23

Это чрезвычайно успешное по условиям быта и комфорту образование (общество). Почти рай! Но все, способные видеть дальше своего носа люди, говорят о его кризисе, конце истории и смерти человека. Так чего не хватает человечеству для полноценной жизни или хотя бы выживания (демографически его авангард вымирает буквально), не говоря о гармонии и счастье? Неужели энергии? Денег? Вещей и информации? Да сколько можно! И сколько нужно? «Передовые» страны от них просто задыхаются, не зная как утилизовать, на что/кого истратить, куда выбросить. Тем не менее, разного рода средств и богатств кажется все мало, за ними она гонится, ставя задачу бесконечного «увеличения ВВП». Отказавшись от идеи устойчивости, она бросилась, несётся по пути бесцельного, без образца и идеала, научно-технологического ин-новационизма. Который неизвестно куда ведёт и велика вероятность, что к Апокалипсису. Симптоматично, что о нём всё время говорят и ожидают, перенося вперед на ближайшие 2–3 года. Она сорвалась с тормозов, ножного, ручного, а главное, головного и лишается встроенного в себя, регулирующего её разума. Становится сначала бездуховной, а теперь уже без(д)умной. В этом трагедия нашей цивилизации. Превращаясь в постчеловеческую, в постобщество, она вступает в эпоху трансмодерна. А люди – пленники этого процесса. И если чего ей/нам сейчас не хватает, то конечно, Мудрости. Мудрости использования или не использования энергии, богатств, информации. Мудрости в (не)использовании техники и технологий. Где мы ее потеряли и продолжаем терять?

Человечество никогда не было особенно мудрым, на что издавна сетовали его великие представители. Наше время отличается тем, что дефицит мудрости приобретает сущностный, структурный характер. Она изгоняется из современной жизни и отношений «как класс», как форма духа. Перестает быть целью и считаться «высшим уровнем знания». Оказывается не нужной в принципе. Даже вредной, тормозящей, мешающей. «Наука не мыслит» – утверждал М. Хайдеггер. Возможно, это жёстко сказано или неудачно переведено, но то, что она «не размышляет» – вполне очевидно. Отвечая на вопрос «как», она практически перестала спрашивать «почему» и «зачем», отказываясь от рефлексии, то есть созна(ва)ния, ограничиваясь техномышлением. Это происходит особенно по достижению цивилизацией информационной, «новационной» стадии. Отсюда соответствующее отношение к философии, к духовности, когда вместо любви к мудрости культивируется равнодушие или ненависть к ней – «фобиософия». Однако начнем с «Начала», когда мудрость и любовь ещё ценились и были живы.

«В Начале было Слово. И Слово было у Бога. И Слово было Бог» – сообщает Библия. По-гречески «Слово» – это Логос. Логос в определённом смысле есть преодоление мудрости, которая в нашем сознании (что не случайно), если подлинная, настоящая, то обычно «древняя» и «восточная». Это значит, существовавшая до Логоса. «Западной» мудрости как бы и не бывает. В самом христианстве, особенно его восточной византийской ветви, неудовлетворенность несовпадением логоса с мудростью выразилась в апологии Софии как Премудрости Божией. «Несогласие с логосом» в контексте греко-русской православной традиции дошло до XX века. София противополагалась логосу как душа духу, или как бытие духа, но все-таки ориентированного на чувственную интуицию, более близкую, в сравнении с Логосом, божественному началу, прежде всего на ценностное, нравственное отношение к миру. С точки зрения В. Соловьёва, П. Флоренского и других «софиологов» логос уже не мудрость. Он оторвался от добра и красоты, он слишком «знание». С другой стороны, позитивисты стремились к преодолению философии из-за её смысловой многозначности, нечистоты, загрязнённости чувствами, вообще – жизнью. Адепт «строгой науки» Э. Гуссерль считал мудрость низшим уровнем знания, «предзнанием», а русский последователь Э. Гуссерля Г. Шпет даже написал работу «Знание или мудрость», осознанно противопоставляя их как нечто объективное, истинное и субъективизм, произвольное. Мудрость – это то, что надо преодолевать. Забыть и отбросить.