– Доброе утро, мистер О'Рейган, – заговорила Менди, – рада видеть Вас вновь.
– Доброе, мисс, – он кивнул, держа в руках свою шляпу, – взаимно.
Это всё, что он мог ей сказать, но и этого было достаточно. Все знали, что мужчина не очень общителен, а миссис Белинда Блумфилд вообще настаивала, что мужчина не должен много болтать, да и вообще участвовать в пустых беседах, а обязан думать о том, как обеспечить своей семье безбедное существование и сделать всё для реализации задуманного. Менди считала мнение матери слишком жестоким, но никогда не говорила об этом. Её взгляд на ситуацию был иным – если мистеру О'Рейган не нравится беседовать с ними, то никто и не настаивает.
Все вместе они прошли в дом, и дети поспешили начать изучать перемены, которые успели возникнуть. Джереми быстро заметил, что миссис Блумфилд переставила цветы, перетянула мягкую мебель в гостиной, и вообще в этой комнате стало в несколько раз меньше книг, а всё потому, что почти все были в комнате Менди. Маленькая Лилия же спешила потрогать всё, до чего могла дотянуться, но особенно ей нравилась новая трость её бабушки, и она даже попыталась повторить рык льва.
– А я знаю, как делает лев! – хвалилась она, проводя маленьким пальчиком по морде на рукояти. – Папа водил меня в Лондонский зоопарк.
Менди не видела сестру чуть больше полугода, в последний раз они встречались, когда Джуди была ещё беременна. Тогда она была совсем исхудавшая, с болезненным цветом кожи, измученная тяжелым токсикозом, ждавшая торжественного завершения всех её мучений – родов. Теперь же она спешила вернуться к бывшей свежести, вернуть изначальный вес и былое хорошее самочувствие, поэтому с большим аппетитом ела всё, что было на столе. Именно по этой причине никто не смел делать ей замечания, когда Джуди позволяла себе съесть чуть больше, чем полагалось есть леди за столом, ведь женщина должна питаться «как птичка». Миссис Блумфилд, видя, что её дочери понравился запечённый картофель, даже попросила слуг принести ещё, а если больше нет – немедленно приготовить дополнительную порцию для её дочери.
– Ох, матушка, не стоит, я уже наелась, – улыбнулась Джуди, – а то боюсь с таким успехом я располнею.
– Послушай мать, моя дорогая, – согласился с женой мистер Блумфилд, заметив, что женщина собиралась воспротивиться.
– Я сомневаюсь, что здесь кто-то желает тебе зла, – подала голос Менди.
– Ладно, уговорили, – засмеялась Джуди, – ко всему я бы ещё хотела немного обжаренных овощей, я уже и забыла, какие они вкусные.
Менди улыбнулась сестре, а миссис Блумфилд восхищённо заговорила:
– Ну, какое счастье! Хоть окрепнешь, а то совсем худенькая! – а затем обратилась к прислуге, ждущей приказ. – Софи, и овощей нам!
Менди с улыбкой наблюдала за сестрой, которая ела овощи так, словно не было нескольких порций до этого, и при этом замечая, что её муж ни капельки не заинтересован в ней. Он смотрел куда-то мимо, не участвовал в разговоре за столом, только изредка отвечал на вопросы мистера Блумфилд, которые были направлены лично ему, и явно был поглощён какими-то своими личными переживаниями. Заметив это, Менди нахмурилась и неодобрительно на него глянула, и мистер О'Рейган, встретившись с ней глазами, совершенно растерялся. Он определённо не ожидал, что мисс Блумфилд упрётся в него строгим взглядом, в котором только слепой не прочтёт требование быть более вовлечённым в беседу. Мужчина поставил бокал, прочистил горло и всё же обратил свой слух на то, что говорил мистер Блумфилд.
