Киллиан сжал в кулак руку, начавшую подрагивать. Только недавно он думал, что хуже быть не может. Похоже, боги Арреды решили продемонстрировать ему свое чувство юмора.
– Я полагаю, – сдавленно произнес Киллиан, – что мне не следует ждать даже до утра?
– Чем скорее ты скроешься, Харт, тем лучше. Не говори, куда направишься. И будь осторожен. Боюсь, это все, что я могу для тебя сделать. Прости.
Бриггер поднялся со стула, давая понять, что разговор окончен. Уже в дверях он замер и стал в пол-оборота. Смотреть на Киллиана он избегал.
– Да, вот еще. Тебе, разумеется, не стоит путешествовать в форме Культа. В наших гардеробных есть вещи, в которых жрецы иногда уходят на тайные задания. – Он немного помедлил, прежде чем добавить: – Удачи, Харт. Прощай.
После этого Бриггер вышел из комнаты, оставив Киллиана одного.
Дарн, Анкорда
Двадцать шестой день Сойнира, год 1490 с.д.п.
Кожевник Густав Грен вытащил из-под прилавка коробку с заработанными деньгами и, отойдя чуть дальше, принялся пересчитывать.
– Хорошо, хорошо, – протянул он, растягивая губы в улыбке. – Так держать! Если покажешь себя молодцом, скоро возьму тебя настоящим подмастерьем.
– Да, мастер. Спасибо, – вяло отозвался Дезмонд Нодден, отведя глаза.
Густав смерил его взглядом, в котором сквозило легкое недовольство.
– Ты, надеюсь, покупателям не такую кислую мину демонстрируешь?
– Нет, мастер. Я… просто немного устал.
Густав оценивающе хмыкнул.
– Было б, от чего уставать! Работка-то, поди, не пыльная! Ты расстраиваешь меня, Дезмонд.
Услышав эти слова, данталли вжал голову в плечи. Недовольство кожевника могло отразиться на нем не лучшим образом. Чего доброго, выгонит, перестанет давать кров и еду… и что тогда? Куда податься?
– Я не подведу вас, мастер, – вскинув на кожевника молящий взгляд, скороговоркой произнес Дезмонд. Рот Густава покривился.
– Посмотрим, – протянул он, возвращая под прилавок почти опустевшую коробку с выручкой. Он оставил лишь немного денег для сдачи, остальное, как обычно, собирался унести и припрятать. – Ладно, работай. И не проворонь покупателей. Ты бы их громче зазывал, что ли? Иначе на твою кислую физиономию никто не поведется.
– Я все сделаю, мастер.
Дождавшись, пока кожевник удалится, Дезмонд решил снова провернуть свой трюк: притянуть к себе нитями нескольких человек, на ком нет красного. Этот прием не всегда работал: некоторые люди, не понимая, почему пришли, быстро разворачивались и уходили, однако некоторым становилось неловко, что они долго толклись у прилавка кожевника, и они покупали какую-нибудь мелочь вроде кожаного браслета или шнурков.
Дезмонд знал, что можно попытаться влезть им в сознание и заставить купить что-то подороже, но он слишком боялся обнаружить себя, поэтому предпочитал не рисковать. К тому же здесь, на Рыночной площади, ему тяжело было каждый раз скрывать расплату от покупателей. Сбылась мечта Мальстена Ормонта: Дезмонд переживал расплату молча, не позволяя себе издать ни звука. Максимум, что он себе разрешал, – это привалиться к деревянному столбу, поддерживающему крышу лавки, но в таком состоянии его мог застать Густав и снова отругать за «кислую мину». И, разумеется, в который раз напомнить, что в подмастерья он попадет, только если «покажет себя молодцом». А это значило, что произойдет это не сегодня и не завтра. Следовательно, еще какое-то время придется работать без оплаты, а лишь за кров и еду, помогая при этом жене кожевника по хозяйству после целого дня за прилавком.
