– Боги, он же погиб там! Неужели вам этого недостаточно?!
– Да, Харт, он погиб, – холодно перебил старик. – И ему уже все равно, что будет твориться тут, в мире живых. – Он вздохнул и устало потер переносицу. – Послушай, твоя юношеская горячность мне хорошо понятна, но ты умный малый и не должен смотреть на Бенедикта, как на богоподобную фигуру.
– Я смотрю на него, как на человека, чью память вы и Рерих Анкордский собираетесь очернить в глазах мира! – воскликнул Киллиан.
Бриггер посмотрел на него чуть ли не с жалостью.
– Очернить память? Харт, он вовсе не был непогрешимым, на его счету достаточно авантюр, многие из которых были рискованными. Последняя не увенчалась успехом. Он знал, что ответственность ляжет на него.
Киллиан отвел взгляд и поморщился.
– Зачем вы говорите об этом мне, если для себя уже все решили? Если вам плевать на то, что я об этом думаю?
– Затем, что меня не настолько не волнует его память, насколько ты думаешь, – с грустью вздохнул Бриггер. – Я не зря напомнил, что ответственным является не только он, но и его команда. Единственный выживший из его команды – это ты.
Киллиан недоверчиво уставился на Бриггера.
– Вы хотите, чтобы за малагорскую операцию перед Советом Восемнадцати отвечал я? С учетом, что меня там даже не было?!
– Нет, – покачал головой Бриггер. – Не хочу. Именно за этим я и здесь, Харт. Пока мало кто знает о том, что ты состоял в команде Бенедикта, однако об этом известно Рериху, и я… не уверен, что эта информация надолго останется тайной. В какой-то момент перед Советом нужно будет кого-то представить как ответственного. Я не удивлюсь, если выбор Рериха Анкордского падет на тебя. Это вполне в его стиле. – Старик устало вздохнул, а Киллиан несколько раз недоверчиво моргнул, не понимая, чего теперь ждать. – Я этого не хочу, Харт. В память о Бенедикте я не хочу, чтобы тебе испортили жизнь и заставили держать ответ за то, к чему ты причастен лишь косвенно.
– Вы… встаете на мою сторону?
– С моральной точки зрения я всегда и был на твоей стороне, но силы неравны. И именно по этой причине оставаться в отделении тебе никак нельзя. – Бриггер поднял на Киллиана тяжелый взгляд. – Я вряд ли смогу тебя защитить, если Рерих обрушит на тебя гнев Совета Восемнадцати. Я могу лишь предупредить о том, что тебя может ждать, и настаивать на твоем немедленном, – он помедлил, подбирая слово, – побеге.
Киллиан громко втянул воздух, которого стало резко не хватать.
– То есть, я теперь… беглый преступник? – спросил он.
– Пока нет, – с печальной улыбкой ответил Бриггер. – Но, боюсь, в скором времени можешь им стать. Я не могу предсказать действия Рериха, в последнее время он стал мнительным и безрассудным. Он готов на все, чтобы спасти собственную репутацию. Точнее, то, что от нее осталось. После Ста Костров Анкорды переложить вину на одного незнакомого юнца из команды Бенедикта за ним не заржавеет. Я этому ничего не противопоставлю.
Не сможете или не захотите? – едко подумал Киллиан, однако бросать провокационный вопрос старику не стал. Бриггер уже сказал, что не станет защищать Киллиана. Какая, в сущности, разница, по какой причине?
– В головном отделении о тебе знают, – продолжал Бриггер. – Молодые жрецы и преподаватели понимают, кто ты и с кем пришел. Когда весть о провале малагорской операции станет широко обсуждаемой, тебе будет уже поздно скрываться. Бежать нужно прямо сейчас. У тебя нет времени на раздумья. И тебе лучше забыть дорогу в Крон, и особенно дорогу в головное отделение Культа. – Старик покачал головой. – Боюсь, что, если тебя начнут разыскивать, и ты попадешься жрецам, братской снисходительности тебе лучше не ждать.
