Киллиан зарыдал в голос, поэтому не расслышал спешных шагов, следующих в секцию Рорх.
Слезы вмиг прекратились, когда шаги зазвучали совсем близко.
– Бенедикт? – всхлипнул он.
В арке углубления Рорх показался человек в длинной рясе, и поначалу Киллиан действительно принял его за Бенедикта, однако незнакомец подошел ближе и оказался совершенно на него не похож. Это был служитель храма.
– Молодой человек, это святое место, – свистящим шепотом произнес мужчина. – Что вы здесь устроили?
Залившись краской от стыда, Киллиан подскочил, оттолкнул служителя в сторону и опрометью бросился прочь из Храма Тринадцати.
Сельбрун, Крон
Двадцать первый день Сойнира, год 1490 с.д.п.
Выход из храма все отдалялся и отдалялся. Сколько бы Киллиан ни гнался за ним, как бы быстро ни бежал, он не мог выбраться отсюда. Он слышал тяжелую поступь оскорбленной богини за своей спиной. Обернувшись, он увидел огромную фигуру Рорх, тянущуюся к нему своими костяными руками.
Харт!
Она звала его. Пришло время платить по счетам.
– Нет! – в ужасе выкрикнул Киллиан, припустив еще быстрее. Он мчался по круглому залу Храма Тринадцати под осуждающими взорами каменных богов, и Рорх вот-вот должна была настичь его.
Какая-то часть Киллиана даже мысленно приближала и без того скорую кончину. Все, кто был ему дорог, погибли. Никого не осталось. Ради кого ему жить? Ради чего продолжать убегать? Острые иглы горя и боли терзали его, омывая волнами бесконечного одиночества. Однако другая часть его души при мысли о расправе, которую собиралась учинить над ним Рорх, приходила в ужас.
Харт!
Он ощутил ее костлявую руку прямо на своем плече и закричал…
Ему вторил другой вскрик.
Киллиан вскочил… и сел на кровати.
– Боги, Харт! – запыхавшись от испуга, выдохнул Карл Бриггер. Его лицо казалось побледневшим даже в рыжеватом свете оставленной на столе масляной лампы. – Тебе приснился кошмар?
Киллиан попытался отдышаться.
– Я… да… кажется. – Он поморщился и потряс головой, сбрасывая с себя остатки морока Заретта. Правое плечо, поврежденное когда-то огнем, противно ныло, как будто его и впрямь коснулась рука богини смерти. Киллиан перевел дух и с отвращением отер потный лоб, после чего испытующе уставился на старшего жреца. – Что вы здесь делаете?
Карл Бриггер нахмурился от его невежливого тона, однако замечаний делать не стал. Он нервозным движением оправил рясу, хотя этого и не требовалось: одежда на нем не сбилась и не пошла лишними складками. Прошло около минуты, прежде чем он заговорил о цели своего ночного визита.
– Гм… Харт, ты должен кое-что знать, – неохотно начал он. Взгляд сиротливо блуждал по комнате в поисках чего-то, за что можно было бы зацепиться. Указав на стул, Бриггер вопрошающе кивнул. – Не возражаешь, если я присяду?
– К чему бы мне возражать? – пожал плечами Киллиан. Он думал, что Бриггеру, должно быть, сообщили об инциденте в Храме, и теперь старик пришел научить юного скандалиста уму-разуму. От одной мысли о подобной отповеди Киллиана передергивало: ему совершенно не хотелось обсуждать то, что произошло в секции Рорх.
Бриггер тем временем оставался хмурым, ему будто не нравилось, как начался этот разговор. Он с явным недовольством развернул стул к кровати и сел, тут же прислонив кулак к губам, чтобы откашляться. Киллиан свесил ноги с кровати и откинул одеяло, представ перед старшим жрецом в ночной сорочке и простых льняных штанах для сна.
