Аэлин понимающе покивала.
– Я не смогла простить ему, что из-за своего деликатного отношения к чувствам той женщины он угодил в ловушку в Малагории. Когда он рассказывал мне, что именно произошло в подземелье, во мне что-то треснуло. Я до сих пор не могу собрать себя по кусочкам, а Мальстен будто ведет нормальную жизнь. По крайней мере, мне так казалось вплоть до вашего сегодняшнего разговора. – Аэлин прикрыла глаза и запрокинула голову. Несколько мгновений у нее ушло на то, чтобы справиться с нахлынувшими чувствами. Лишь придя в себя, она нашла силы продолжить: – Когда я бросила ту фразу на вашей тренировке, я хотела задеть Мальстена. Знала, что это сделает ему больно, и мне хотелось, чтобы он это испытал. Чтобы хоть на секунду почувствовал себя, как я. А ему, оказывается, все это время было плохо, просто я не хотела этого замечать.
Даниэль потер лицо рукой. Он представлял, каково Аэлин было сегодня слушать то, о чем говорил Мальстен.
– Неловко вышло, – пробормотал он.
– Я все еще злюсь на него, – упрямо покачала головой Аэлин. – Из-за того, что он последовал за Ийсарой в подземелье в тот день, погибло слишком много людей. Не окажись Мальстен в красной накидке, он взял бы под контроль тех, кто пришел во дворец, и все остались бы живы. Его деликатность стоила слишком дорого. – Она сжала руки в кулаки и посмотрела на них. – Но это вовсе не значит, что я действительно хочу его убить. Если бы хотела, давно бы сделала это сама. – На ее лице показалась кислая усмешка. – Забавно. Я хотела, чтобы ему было больно, а когда услышала сегодня, насколько ему плохо, не почувствовала ни толики удовлетворения.
Даниэль печально улыбнулся. Это сильно напомнило ему его собственные чувства по отношению к Цае. Он всеми силами старался вернуть ей присутствие духа после смерти Жюскина, а когда увидел, как она расцветает подле Мальстена Ормонта, не почувствовал ничего, кроме ревности.
– Мне это очень знакомо, – с горечью сказал он.
Аэлин вдруг проникновенно посмотрела ему в глаза. То, как близко они друг к другу стояли, делало этот взгляд почти интимным.
– Правда? – с надеждой спросила она.
Даниэль замер. Ему показалось, или в этом вопросе прозвучал какой-то призыв? Что-то кроме самого вопроса. Могло ли так быть? Вполне, ведь Даниэлю показалось, что во время тренировки – а особенно во время разговора – между ними с Аэлин промелькнула искра.
Оба его сердца застучали быстрее. Аэлин никогда не проявляла к нему знаков внимания, хотя сама казалась ему весьма привлекательной женщиной. В ней было нечто грубоватое, что могло бы отпугнуть, но на деле придавало ей только больше шарма.
Он немного подался вперед, но охотница не отпрянула, продолжив смотреть на него все с тем же многозначительным выражением.
– Правда, – сказал Даниэль.
Он потянулся к ней – на этот раз более решительно, глядя на ее губы. В последний момент Аэлин вздрогнула и оттолкнула его, резко отстранившись сама.
– Эй, какого беса ты делаешь?! – возмутилась она. – У вас, у данталли, что, склонность к неуместным поцелуям? Или ты считаешь, что, чтобы понравиться мне, достаточно синей крови в венах?
Даниэль ошеломленно почесал в затылке. Теперь он почувствовал себя так, будто стоял перед Аэлин Дэвери голым.
– Ох… – выдохнул он. – А вот теперь действительно неловко вышло. Кажется, я тебя неправильно понял. Мне показалось, между нами что-то промелькнуло, вот я и… – Он покачал головой и поморщился. – Ладно, забудь. Пожалуйста.
