Слишком послушные указаниям своего варварского повелителя, эти генералы не пощадили греков и опустошили окрестности Модона и Короны. Князь Спарты, Феодор Палеолог, движимый самыми благородными чувствами, хотел пожертвовать собой ради блага христианства и уступить свой город Филиберу де Найяку, великому магистру рыцарей Родоса. Жители, которые не избавились от своей ненависти к Западу, оказали самое яростное сопротивление замыслу Феодора, утверждая, что их хотят предать латинянам-назареям с целью погубить их, и заявили, что не потерпят этого. Когда рыцари пришли занять город, эти выродившиеся спартанцы вооружились камнями и дубинами, чтобы избить их, и не могли быть успокоены иначе, как увещеваниями своего епископа; они хотели остаться греками и предпочитали смерть под этим именем жизни под защитой латинян. Наконец, они поставили своего епископа во главе себя. Тем временем мусульмане заняли Аргос, грабя его сокровища, и увезли в Азию тридцать тысяч жителей, которых заменили колонией восточных людей.
Доведенный до крайности и зажатый в своей столице, император больше не имел сокровищ, чтобы оплатить армию, способную защитить его. Именно тогда великий князь Московский Василий, узнав о плачевном положении этого монарха, поспешил отправить ему через монаха Ослябя значительную сумму денег. Он даже призвал всех русских князей последовать его примеру. Эти дары были приняты в Константинополе с проявлениями самой живой благодарности. Император, патриарх и народ превознесли до небес щедрость русского князя и его подданных.
Андроник, старший брат Мануила, которого пылкий Амурат приговорил к лишению зрения и который, узурпировав корону, затем лишился её, умер, оставив сына по имени Иоанн Селимврия, находившегося на службе у турок. Чтобы создать новые трудности для Мануила, султан сделал вид, что считает молодого князя законным правителем Константинополя, и побудил его заявить о своих правах на империю. Он не сомневался в покорности своего протеже и, если верить рассказу историка Дуки, вырвал у него обещание передать Константинополь в обмен на Морею. Он даже отправил императору послание, составленное в следующих выражениях: «Уступите трон законному наследнику, у которого вы его узурпировали, и я немедленно сложу оружие и заключу мир с городом».
Оказавшись в тисках нищеты, опустошавшей его столицу, претензий Баязида и криков сторонников князя Иоанна, которые обвиняли его в том, что он своей амбициозностью губит империю и устанавливает свою власть на руинах общественной безопасности и спокойствия, Мануил принял благоразумное решение и согласился на раздел власти с племянником. Он принял его в своем дворце и пообещал султану, что будет служить Порте всякий раз, когда это потребуется (1399 год).
В это печальное время король Франции Карл VI, тщетно уговариваемый своим братом герцогом Орлеанским доверить ему командование новым крестовым походом, ограничился тем, что отправил храброго Бусико во главе шестисот рыцарей и восьмисот регулярных войск на берега Босфора.
Маленькому флоту, которым командовал маршал, пришлось преодолеть большие трудности, чтобы добраться до Константинополя. Когда он попытался пересечь Геллеспонт, его остановили семнадцать хорошо вооружённых мусульманских галер, которые ждали его у Галлиполи. Несмотря на превосходство сил противника, Бусико отразил их атаку, обратил в бегство и через несколько дней прибыл к Галате, освобождение которой стало спасением для Константинополя. Греки встретили его как ангела-хранителя, осыпали почестями и провозгласили великим коннетаблем греческой империи.
