Глеб осторожно наклонился и коснулся её губ своими в еле ощутимом поцелуе. Ангелина зарделась и опустила глаза, на миг застыв, дабы задержать мгновение, но с осознанием тут же отстранилась и отбежала, вырываясь из его рук. Она отвернулась к окну и обхватила себя руками.
Граф смотрел на неё со смиренным ожиданием, не видя дерзости в своём порыве и вины совсем не ощущая.
– Прошу меня простить, я хочу побыть одна! Уходите!
Деревянная дверь скрипнула и хлопнула. Только так она поняла, что Глеб так запросто ушёл по первой же её просьбе, не собираясь ожидать перемены её решения. Это льстило не меньше.
[1] (пол.) О мой Бог!
Илларион и сам не понимал, для чего он заполучил ключи от дома бедной дворянки. Он вошёл внутрь и осмотрелся, первым делом приметив беспорядок, оставленный то ли грабителями, то ли самой Софьей. Без всякой опаски он прошёлся по первому этажу и наконец добрался до второго. Рыться в чужом белье не хотелось, а в ящиках он нашёл только кольцо и несколько писем многолетней давности с подписью «Твой Григорий», что были помяты, пропитаны слезами и перечитаны на несколько раз – какая сентиментальность. Потому он подошёл к книжным полкам и стал перебирать книги на них, просматривая и пролистывая каждую, но и намёков на то, что он ищет, им обнаружено не было. Наконец в руки ему попал старый роман. Он пролистал его на несколько раз, пока не обнаружил, что книга тяжелее, чем сам он ожидал. Ощупав твёрдую обложку, он наконец обнаружил, что там что-то есть. Взяв из кухни нож, он рассёк книгу и наконец обнаружил в ней ключ. В то, что спрятала его сама Софья не верилось, да и до того особняк ей не принадлежал. Наскоро вытащив ключ, он заметил, как много времени прошло с его отъезда. Однако, любопытство его было сильнее. То, чего бы он никогда не добился у Софьи Денисовны, теперь лежит в его руках.
Наскоро он стал ходить по дому, но не находил ни закрытых комнат, ни сейфов, ни даже шкафов. Тогда пришла мысль о том, что дело могло быть в подвалах – он бы не удивился, если бы в старом особняке он был. Изрядно порывшись под пыльными коврами, наконец он обнаружил железную ручку и склонился над ней. Ключ он смог вставить не сразу, изрядно помаявшись прежде. Неудивительно, что грабители-дилетанты не смогли его открыть. Спустившись вниз по ветхой лестнице, он оказался в старом сыром месте, полном насекомых. Давно в нём никто не бывал. В темноте было ничего не разобрать, потому он вернулся наверх за канделябром. Наконец осветив сырое помещение, он подошёл к хлипким шкафам и считай выдернул дверцы, не ища ключей. Помимо ветхой нечитаемой книги, написанной к тому же на латыни, там же он обнаружил небольшую, но тяжёлую коробочку. Заглянув в неё, он обомлел. Пакеты коллоидного серебра, открытого совсем недавно, выглядели так старо, будто лежали там уже лет 200. Помимо подозрительной жидкости там же лежала такая ветхая бумага. Казалось, достать это было невозможно, тем более в их регионе, где вампиры так переживали за свою безопасность. Но разве Григорий Андреевич не вампир сам? Наскоро убирая в карман ключ, он взял в руки шкатулку и покинул подвал, плотно закрыв его и скрыв следы своего преступления. Переживая, он поставил ящик под кресло и приказал ехать домой.
***
Дарья подошла к лесу уже тёмной ночью. Задержавшись у Виктории Станиславовны, она уж было начала переживать, что анархисты не станут дожидаться. Но Глеб уже встречал её на месте.
