Все у них с Татьяной сложилось как-то по-простому, по-будничному, без того романтического ореола, каким любят окружать любовные истории поэты, писатели и кинорежиссеры.
Да и откуда романтике было взяться? В родном селе Сазонова, как и в родной деревне Татьяны, романтика в отношениях была не в особой чести. Хоть и говорят, что любовь – не кашель, ее не спрячешь. Но и демонстрировать напоказ свои чувства было не принято. Вернее сказать, их никто никогда и не демонстрировал – стеснялись: вокруг – односельчане, они все и так насквозь видят и все друг про друга знают. Сазонов, например, ни в детстве, ни в юности припомнить не мог, чтобы отец у него на глазах не то чтобы поцеловал мать, а хотя бы приобнял. И мама тоже никогда не сюсюкалась ни с отцом, ни с ними – детьми, не лезла с объятиями и поцелуями. И сама любовь в их семье понималась просто, как добрая совместная жизнь и общий труд по хозяйству и в огороде – от зари и до зари. Какая уж тут романтика!
С Татьяной Петровой, круглолицей и темноволосой девушкой, они учились в одной группе Сасовского технологического техникума. Встречались на занятиях и на студенческих посиделках. Она ему нравилась. Он ей, похоже, тоже. Но назвать это любовью язык как-то не поворачивался. Скорее всего, это была простая юношеская увлеченность. Так ведь и не одной Татьяне, честно сказать, Сазонов в ту пору оказывал знаки внимания… И другим девушкам из группы он тоже нравился.
Потому, когда Сазонова провожали на службу в армию, пришли его проводить все одногруппницы. И писали ему в Среднеазиатский военный округ, в танковую учебку, сразу несколько знакомых девчонок. И он всем честно и доброжелательно отвечал.
С Татьяной у них закрутилось в его первом курсантском отпуске, в январе семьдесят пятого года. Сазонов ехал тогда домой на поезде вместе с ребятами-однокурсниками, живущими в Москве. Прямого поезда на Рязань не было, и пришлось ехать через столицу. Они весело проводили время в вагоне-ресторане. Пожилая официантка необъятных размеров, в белом передничке, не вынимающая папиросу «Беломорканал» из ярко накрашенных губ, называла курсантов «мои генеральчики» и на всем протяжении дороги усиленно подливала им портвейн «777». И только предстоящая встреча со строгими патрулями московской комендатуры удерживала их от безудержного разгула. Душе хотелось праздника, и душа его искала и находила во всем окружающем.
В Москве Сазонов задерживаться не стал, взял билеты на местный поезд и уехал на станцию Чучково, откуда на попутной машине благополучно добрался до родного села. Обнял отца и мать и тут же направился в сельский клуб на танцы. Но там было невесело, потому что ребята, его ровесники, служили в армии, а с теми, кто помоложе, ему было уже неинтересно и даже поговорить, казалось, не о чем.
На следующий день Сазонов отправился в Сасово, где продолжали учебу его одногруппники, в том числе и Татьяна. У студентов была пора подготовки дипломных проектов и их защиты. Многих вообще не удалось увидеть, поскольку они разъехались по домам. Но с Татьяной встретиться получилось. Они немного погуляли, и она пообещала вскоре приехать к нему в гости в Курган.
И слово свое сдержала. Неожиданно приехала и прогостила около недели. Сазонов устроил ее пожить к родителям своего однокурсника. А дальше иначе как судьбой все случившееся и не назовешь. Отец товарища по училищу оказался директором Курганского мебельного цеха. Узнав, что Татьяна – без году неделя дипломированный специалист по обработке древесины (а ему как раз такого специалиста в цехе и не хватало), он пригласил ее после окончания техникума приехать в Курган. Пообещал сразу выделить квартиру, как молодому специалисту, нарисовал перспективы для дальнейшего карьерного роста.
