Последний человек в Европе - страница 5

Сюда Оруэлла позвали Томми Дегнан и Эллис Ферт, местные организаторы из Национального движения безработных, посадив с коммунистами и членами Независимой рабочей партии, теперь устроившими сцену – они освистывали и оскорбляли чернорубашечников. Оруэлл видел, как те перешептываются между собой и косятся на толпу, видимо, подумывая после мероприятия по-своему отблагодарить хозяев зала – а то и его заодно. Все они сжимали в руках отрезки резиновых шлангов; один уже надевал кастет.

Председатель призвал к порядку, орган заиграл «Боже, спаси короля» – и все встали и запели. Странный же народ эти англичане! После песни поднялись крики, прямо как на футбольном матче: «Гитлер и Мосли – это голод и война!» боролось с «Долой евреев!». Этому позволили продолжаться несколько минут, хотя специально или нет – он не понял. Затем чернорубашечники начали медленно и ритмично скандировать «Мосли… Мосли… Мосли…» – и в каждом возгласе безошибочно чувствовалась угроза насилия. Они стремились заглушить коммунистов и социалистов, но истинной целью, подозревал Оруэлл, было заглушить даже самые мысли.

Внезапно прожектор осветил дверь в конце зала, и под звуки полудюжины нестройных духовых вошел худой мужчина с внешностью мошенника, с пышными усами и короткими черными волосами, бритыми на висках. Как и чернорубашечники, он был в черной униформе, не считая галифе и офицерских сапог. Среди все более громких освистываний слышались и возгласы восхищения. Этот чаплиновский персонаж, окруженный охранниками видом повнушительней его, двинулся к сцене, задержавшись по дороге, чтобы обменяться поцелуями со стайкой дам высшего класса – явно только ради этого и приглашенных. Оруэлл видел, как одна из них при виде вождя пала на колени и спрятала лицо в ладонях – словно молилась.

К скандированию уже присоединился топот ног и стук ладоней по спинкам стульев, и наконец новоприбывший поднялся на сцену как под аплодисменты, так и под улюлюканье. Сэр Освальд Мосли собственной персоной: наследник десятимиллионного состояния, по слухам, любовник дочери пивного барона Дианы Гиннесс, бывший депутат от тори, бывший министр кабинета лейбористов, бывший лидер Новой партии, главный британский почитатель Гитлера и Муссолини, а ныне – самонареченный фюрер Британского союза фашистов.

Что за контраст с немецким диктатором из новостных хроник! Во внешности старины Адольфа даже в лучших случаях было что-то явно не так, что усиливало угрозу: плоховато сидела форма, падала на его жалкое собачье лицо челка, бледная кожа намекала на прошлые неудачи в жизни и горчичный газ, объясняя навязчивую ненависть в его речах, когда он гортанно визжал на простонародном немецком. А здесь – Мосли: одет с иголочки, говорит о борьбе за новый мировой порядок так, словно толкает вдохновляющую речь перед домашним матчем по регби в Винчестере.

– Я пришел на это замечательное собрание, чтобы объяснить политику и убеждения британского фашизма, – начал Мосли.

– Ты хотел сказать – немецкого фашизма, поганый любитель фрицев! – выкрикнул поверх прочих насмешек шахтер, сидевший рядом с Оруэллом. – Мы сражались с твоим дружком Гитлером при Ипре!

Чернорубашечник с крысиной рожей смерил крикуна взглядом и перехватил шланг покрепче.

Мосли пропустил все мимо ушей.

– Если вы считаете, что в самом деле будете процветать при нынешнем положении вещей, то уже напрасно предлагать вам мужественную веру фашизма и ее революционную концепцию политики, экономики и самой жизни.