Шор коснулся шеи мученика и нащупал слабый пульс, затем снял бинты с лица и вздрогнул:
– Этого я знаю! Это Хорёк, он не так давно помог нам в одном деле! – У Шора сбилось дыхание и задрожали руки.
– Здесь ещё двое! – воскликнул кто-то, но Шор даже не обернулся. Губы у вора были сухими, как сброшенная змеиная кожа, и кровоточили. Хорёк глядел перед собой и, кажется, не осознавал, что происходит. Он только повторял:
– Пить… пить…
Шор лихорадочно отцепил одну из фляг, зубами откупорил пробку и стал вливать по несколько капель в рот пленнику.
– Богиня всемогущая, что айнэ здесь забыли? – спросил командир. Он наблюдал, как его люди накрывали мёртвых тканями из тюков, а живых поили водой. Горбачи топтались среди солдат, выпрашивая лакомство. – И зачем бросили вещи и… и…
Шор попытался перестать думать об умирающем от пыток и жажды человеке в своих руках и ответил:
– Еду? Не знаю. Возможно, попали в бурю, и горбачи сбежали.
– Надо забрать этих бедолаг в город. Возможно, кого-то ещё можно спасти.
Шор опустил взгляд и увидел, что глаза вора застыли. Шор осторожно прикрыл Хорьку веки, положил тело на песок и начал вставать, но почувствовал, как что-то с силой тянет его назад. Чуть не упав, он обернулся.
В куче тряпья лежала женщина, которая вцепилась в запасную флягу Шора. Раненая уже успела обхватить губами горлышко. Бинты не скрывали один глаз. Шор никогда в жизни не видел такого отчаянного и безумного взгляда.
Шор, не задумавшись, что делает, вскочил и отцепил руки пленницы от фляги. Больше воды у Шора с собой не было. Эта мысль пронзила рассудок, затмив все прочие.
– Дай, дай! – вдруг вскрикнула женщина с грубым акцентом.
Порыв ветра взметнул песок, завертев его несколькими вихрями. Солдаты привычно подняли платки на лица. Горбачи улеглись на землю, будто в ожидании бури.
– Дай, давай, давай!
Шор машинально тронул одного горбача и почувствовал влагу на пальцах. Он присмотрелся и увидел на шее животного свежий порез у самой вены.
– Всем назад! – заорал Шор, вскинув кинжал.
Расщелину в мгновение ока заволокло дымом. Песок хлопьями взметнулся в воздух, и из непроглядной круговерти вырвались воины. У них отсутствовали лица, тела будто бы состояли из кроваво-чёрного роя. Удары мечей обрушились на ветвийцев. Раздались выстрелы. Пули прошивали врагов насквозь, оставляя быстро затягивающиеся воронки.
Шор увернулся от удара и взмахнул кинжалом. Раздался воющий крик, а противник рассыпался горкой песка. Поднырнув под руку следующего, Шор разрезал чудовище от паха до макушки, но одну атаку пропустил, получив по голове чем-то тяжёлым. Шор слепо отмахнулся и лишь по осыпавшейся на сапоги куче песка понял, что попал. Ещё одного противника удалось лишь задеть, но и этого хватило, чтобы от него осталась только пыль.
– Дай мне Цеп! – крикнул Шор. Командир швырнул дар, и Шор быстро обмотал цепь вокруг рукояти кинжала и что есть силы крутанул его над головой.
Светорез за один круг выкосил половину врагов и со всей силы всадился в камень. Шор дёрнул цепь к себе, вернув клинок, приготовился замахнуться ещё раз, но внезапно песок, как река, устремился вниз по холму.
Шор, тяжело дыша, вернул Цеп командиру и убрал кинжал в ножны. Кровь тонкой струйкой защекотала ухо и капнула на плечо.
– Проклятье, – прошипел Шор сквозь зубы. Голова закружилась, и он сел на землю.
«Сотрясения ещё мне не хватало!»
