Ничего. Сколь бы фантомов не окружало, ее удел – оставаться средь вечной зимы, мерзлоты и глухой тишины.
«Я потерялась… Я потерялась!»
Опустив голову, Герти с облегчением обнаруживает на себе трос, разворачивается: он натянут словно сапфировая тетива. Руки хватаются за спасительную ниточку. Та уходит в глубину снежного тумана, да только никак не оканчивается, сколько ни иди. Тогда она уже бежит со всех ног, запинаясь, сбивая голеностопы. Быстрее, и быстрее, и быстрее…
И наконец натяжение сходит на нет.
Светлая овчинка, опущенные веки – человек. Стоит, словно был тут всегда. Миражи стаили в молоке непогоды. Вокруг воет вьюга, позади высится едва обозримый черный лес.
– Что случилось?! – перекрикивает вой Йонас.
– Где ты был?.. – Ее голос тих, но его ушам слышен.
– Шел за тобой!.. Почему ты остановилась?!
«Что же, выходит? – осознает Герти. – Он не стоял и не ждал меня, а все произошло лишь в моей голове?»
В этот момент она даже позавидовала слепоте Йонаса: никаких иллюзий и никаких влетающих в глаза снежинок.
– Надо возвращаться!.. – кричит она.
– Почему?!
– Я забыла… Я забыла выключить фары!.. Мы не сможем завести машину!.. Аккумулятор такой мороз точно не пережил!..
Он отчего-то в этом сомневается.
– Мы должны попытаться!..
– Это бессмысленно!..
– Я знаю, просто!.. Просто поверь мне!..
Его уверенность Герти не разделяет, но все же, доверившись, ступает в лабиринт черного леса. Высотой доходящий до небес, однообразный, практически голый и тихий. Ветра зимы здесь теряют свою мощь, но, несмотря на это, гнет леса предстает перед ней во всем своем величии.
И вот!Мелькнувшее средь черно-белых полос пчелино-желтое пятнышко.
Хозяйка со всех ног прорывается сквозь снежные толщи к незаменимой «хондочке». Второй участник связки едва за ней поспевает.
«Фары…» – Герти замирает в приятном ступоре. Из кружочков исходят едва заметные полосы света.
Она скорее забирается в машину и пытается завести.
Бр-р, бр-р-р, бр-р-р-р-р-р… Тщетно.
Еще раз.
И еще.
На четвертый раз попытка знаменуется уже не ожидаемым успехом. Герти облегченно выдыхает и целует Шмеля в холодный руль. «Умница».
Однако завестись – полбеды, выехать задним ходом в гору по свежему снегу – задачка позаковыристей. Герти расчищает путь щеткой, собирает ветки, дабы хоть что-то подложить под колеса для лучшего сцепления, и объясняет напарнику, где и как ему предстоит толкать машину.
Пару попыток двигатель глохнет, несколько – буксуют колеса, еще одну – едва удается не скатиться обратно на Йонаса, но наконец Шмель возвращается на дорогу. Осталось усадить незрячего помощника на соседнее кресло и избавиться от лобового стекла. Будет холодно и снежно, но всяко лучше, чем езда в калейдоскопе.
– Что это, если не божье благословение? – по возвращении на водительское место спрашивает она.
– Тебе это далось непросто. Не похожее на благословение, – не впечатлен утомленный ожиданием пассажир.
– Ты напросто ничего не смыслишь в машинах! Из такой ямы не выбрался бы и сам Лауда2.
– Кто, прости?
Герти победно усмехается.
– Я же говорю.
Но не дающая покоя мысль вскоре смахивает улыбку с ее лица.
– Однако то, что аккумулятор выдержит, ты знал. Откуда?
– Не знаю… – отвечает Йонас в не меньшем недоумении. – Происходит что-то странное, я чувствую это. Связи нет, но электричество при этом есть. Радио с утра проверял – одни помехи. И, опять же, лампочки выбило.
