– Что хочешь, чтобы я тебе рассказал?
– Не знаю. Что-нибудь.
Август протянул руку в сторону сумок и постарался приманить одну из них к себе. Коричневый мешок чуть подлетел в воздух, и, шатаясь, медленно начал двигаться в сторону Августа.
– Отлично! – похвалила Рина.
Мешок упал на землю. Дальше его движения больше походили на прыжки, чем на плавный полет.
Наконец Августу это надоело. Он поднялся на ноги и дошел до сумки.
– Не могу! Не хватает меня надолго! Пять секунд колдую, а ощущение, будто километр пробежал. Устаю!
– Это пройдет. Нужно больше практики.
Август ничего не ответил. Он заглянул в сумку: почти пусто. Они пополнили запасы два дня назад в каком-то сером городке. На это ушли практически все заработанные деньги, зато удалось купить настоящий хлеб. Благодаря заколдованным сумкам еда не портилась.
– Осталось пара кусков хлеба и эта ерунда… Как она называется? Вечно забываю.
– Окара, – подсказала Рина. – Давай доедим хлеб.
Август кивнул. Каждому досталось по небольшому кусочку.
– Прямо как в блокадном Ленинграде, – сказал Летов, и Рина с интересом на него взглянула.
– Что это?
– Ох, в двух словах и не рассказать… Я не особо историк, так что за точность не ручаюсь, но дело было примерно так…
Август припомнил все знания, полученные на уроках истории. Почему-то очень важным казалось донести мысль о подвиге народа, о людях, которые в голодный год под непрерывной бомбежкой умудрялись жить и работать. Особенно важно было рассказать об этом сейчас, когда этот мир находится на грани жизни и смерти, а его жители без борьбы опускают руки.
Август размышлял об увиденном за последние несколько недель. Разные жизни, разные характеры. Кто-то прячется в домах, надеясь, что беда пройдет мимо. Кто-то борется, несмотря ни на что. Кто-то с удовольствием убежал бы в родной мир, притворившись, что его это не касается. Летов вздохнул и отложил кусок хлеба. Есть не хотелось. Рина с восхищением смотрела на него, ожидая продолжения.
– В вашем мире столько героев!
– Не больше, чем в вашем, я уверен. Просто о тех, кто сдался, не напишут в книгах.
– Ни о ком не напишут, если мы не сможем это пережить. Понятия не имею, чем руководствуются эти гады. Да и не важно, ничто не может оправдать человеческих смертей!
– А у вас что? Разве не бывало войн?
Рина неопределенно покачала головой.
– В последний раз – лет сто назад, наверное. Об этом можно почитать в книгах, но у нас это редкость. Больше книг приходит из вашего мира, но и они за хорошую цену скупаются торговцами и отвозятся в столицу. Сходу и не разобраться в вашем языке, понятиях, всем остальном…
– С чего это книги стали ценностью? – удивился Август. – Не проще ли запустить полсотни никсов в чужой мир, чтобы они натащили все, что нужно?
– Не проще. У меня, если честно, никсов никогда не было. Но папа говорил, что они тупые, как пробки, и ничего не могут принести по приказу. К тому же чтобы оживить духа, нужно поделиться с ним частью души. Кто однажды это сделал – не захочет разрывать свою личность еще больше, это как животный необъяснимый страх! Хотя… – Рина с сожалением покосилась упавшие на землю крошки хлеба. Потом плюнула на приличия и подобрала самую крупную из них. – Я слышала про людей, которые этот страх преодолели. Все никсы однажды теряются, погибают, пытаясь перетащить в наш мир слишком большой предмет. Вместе с ними погибают и оторванные кусочки души хозяев. В итоге от них ничего не остается.
