– Насколько мне известно, нет, но в прошлом активно изучал, а теперь в этом шкафу в основном я хозяйничаю, – добавил младший Сухарев, и, достав одну из книг, он продолжил: – В этом томе хранится важная работа Энгельса под названием «Происхождение семьи, частной собственности и государства», вот мы её и возьмём почитать.
– Очень интересно, – прокомментировал я, приняв том, – скажи, а ты только философскую литературу сейчас читаешь?
– В основном – да, но это не только увлечение, но и работа, – доложил товарищ, переведя взгляд на ряд книг Сталина. – С этим шкафчиком написать первую курсовую оказалось просто, а ещё он помогает всей моей группе.
– Настоящий коллективизм, – улыбнувшись, ответил я, – почти как в нашей части, там как только появлялась новая книжка, то сразу становилась общей. Точнее, её читал владелец, но всем вслух.
– Да… За такие моменты я и жалею иногда, что сразу поступил в институт, – проговорил Сухарев после лёгкого вздоха.
– Так возьми академический отпуск на пару годков, – рассмеялся я, – сменишь общественное бытие и, быть может, найдешь полезный материал для написания новой работы.
– Возможно, после учёбы, – засмеявшись, проговорил Владилен, – у меня как раз останется свободное время до непризывного возраста. Ладно, ты пока посмотри, что тебе интересно, а я отойду в зал.
Оставшись в одиночестве, я продолжил изучать литературную коллекцию, которая включала в себя как научные работы, так и художественные произведения. Я решил сосредоточиться именно на них.
В первую очередь я обратил внимание на стеллаж с классическими произведениями, на котором были представлены работы как отечественных, так и зарубежных авторов. Имелись работы английских, французских, немецких и иных творцов, проживавших практически по всему земному шару. Такой богатой коллекции я не встречал и дома, хотя был постоянным посетителем поселковой библиотеки, литературный набор которой постоянно пополнялся.
Изучая следующие шкафы, мне попался раздел поэзии, и, достав новое издание Сергея Есенина, не смог отвести от него глаз. Мне нравился этот поэт своей лирикой и слогом. Конечно, я старался избегать извечного спора о том, кто лучше, он или Владимир Маяковский, который преследовал меня как в школе, так и в армии. Я просто получал удовольствие от обоих творцов.
В сборнике были собраны основные стихотворения поэта, включая мои любимые, такие как «Шаганэ ты моя, Шаганэ», которую я принялся читать шепотом.
«Я нисколько не чувствую боли.
Я готов рассказать тебе поле».
В момент произнесения последних строк я ощутил, как в мои бока что-то ткнулось, и, подскочив на месте от неожиданности, я резко обернулся, увидев за собой Аню.
– Попался! – произнесла она, засмеявшись и сложив пальцы мне на губы. – Вновь привет, решил ознакомиться с литературой? – поинтересовалась девушка, переведя руки за спину.
– Привет, да, и нашел очень красивое издание, – ответил я, показав сборник.
Она приблизилась практически вплотную, погрузившись в изучение текста. В этот миг я ощутил, как ее волосы нежно коснулись моего плеча, услышал ее размеренное дыхание, и собственный учащенный пульс. Меня охватило странное желание, которое я больше не мог сдерживать. Мне казалось, что даже если это будет выглядеть нагло, но так будет правильно.
Я опрокинул книгу, вызвав удивление Ани. Когда она вновь подняла на меня свои весенние очи, я, не раздумывая, обнял ее за её талию, принявшись целовать ее горячие и нежные губы.
