– Не печалься, обязательно его покажу тебе, – произнёс я, подойдя ближе, – может, даже когда-нибудь пробежим его вдоль всего берега.
– Весь?! – опешил Владилен, убрав руки за спину и подавшись вперед, – да ты брось, там километров восемьдесят – это целых два марафона! Бегал его хоть раз?
– Нет, только двадцать. Это в армии было, – задумавшись, ответил я.
– Вот и я не более этого, – добавил друг, вновь встав у книжных полок, – значит, завтра мы усиленно готовимся, а после я покажу тебе Москву. И поверь, Ярослав! Это запомниться на всю жизнь! Кстати, смотрел книжки?
– Конечно, но пока художественную литературу и поэзию, – проговорил я, намереваясь поставить Есенина на место, – просто отличная коллекция.
– Аня заходила? – проговорил он с лёгким прищуром.
– Да, она стихи дала посмотреть и ещё…
– Вижу. Она тебе симпатична? Только честно, – серьезно задал вопрос младший Сухарев.
– Так точно! – моментально отреагировал я, – очень симпатична, Владилен, она просто…
– Ладно, не тай только, – рассмеялся товарищ, увидев мою реакцию, – дружите, но прошу, не теряйте голову. Хорошо?
– Конечно, Владилен! – радостно воскликнул я, – у меня гора с плеч сошла.
– Уже лучше, – кивнул друг и отправился к противоположному стеллажу, произнося воодушевленную речь, – а теперь, когда ты больше ничем не обеспокоен, я кратко ознакомлю тебя с моим планом! За следующую неделю ты увидишь метро! Мавзолей! Красную площадь! И многие другие места!
– А Патриаршие? – произнёс я, провожая его взглядом, – сходим на них все вместе?
– Разумеется, – откликнулся философ, – но как по мне, там тоскливо. Такие места больше Аня любит, но я свожу вас. Едем в общежитие?
– Да, я пока схожу до твоих родителей и поблагодарю за ужин, – заключил я, покинув комнату.
Я оставил товарища в кабинете и вернулся в гостиный зал, где меня встретили его родители, сидящие подле друг друга.
– А вот и будущий министр финансов вернулся к нам! Присаживайся, Ярослав, – радостно встретил меня Владимир Евгеньевич, указав на место слева от них, – Владилен решил поучиться?
– Не совсем, он пока собирается, ищет литературу для лекции, – доложил я, вернувшись на место.
– В школе он долгие часы проводил в нашем кабинете. С учёбы на тренировку и вновь учиться, – продолжил отец семейства, с любовью глядя на жену. – Сперва мы думали, что он продолжит наш семейный труд, занявшись наукой, но он выбрал философию. Для понимания мира она полезна, но в качестве специальности на всю жизнь, как мне кажется, маловато.
– Пускай занимается тем, чем хочет, – ответила Раиса Ивановна, переведя взгляд с мужа на меня, – как закончит, решит сам, что ему делать дальше. Ярослав, а как вы считаете?
– Пожалуй, вы правы, – ответил я, и пораздумав несколько секунд, вновь продолжил, – у меня схожая ситуация. С одной стороны понимаю, что моя будущая специальность нужна людям и поэтому я должен её получить, но при этом меня тянет обратно в армию.
– Это нормально, – подметил Владимир Евгеньевич, налив мне чай – ты отвык от гражданского общества, и пока идёт адаптация, но! – усиленно произнёс он крайнее слово, подняв указательный палец, – если станет невмоготу, и ты поймешь, что хочешь вернуться на службу, у меня есть знакомый, которому требуются молодые люди с военной подготовкой.
– Ты про Якова Геннадьевича?! – изумлённо осведомилась женщина.
– Разумеется! – радостно ответил мужчина, передав мне чашку, – с ним Ярослав сможет совместить приятное для себя, я имею в виду службу, и полезное для общества – учёбу на экономическом, – договорил он, вернувшись на место.
