– А кто это? – спросил я.
– Это…
– Капитан НКВД, – опередила Раиса Ивановна, – он курирует людей во многих отраслях, от промышленности, до литературных клубов.
– Выходит, критик Уваров, который изучает даже Анины стихи, он… – начал было я, но не успел окончить.
В эту минуту в комнату ворвался Владилен с десятком книг в руках, которые он поставил на стол, и, постучав по ним пальцами с радостным лицом, он всмотрелся в нас.
– Уважаемые родители, – с энтузиазмом обратился юный философ, – это всего на пару дней, в понедельник верну!
– Неужели вы планируете прочесть всё это за день? – удивилась мать, глядя на внушительную стопку книг.
– Прочесть? – переспросил Владилен, посмотрев на книги. – Ох нет, скорее пробежаться, просто пробежаться и повторить, поэтому каждая минута на вес золота. Ярослав, едем?
– Так точно, пора, – подтвердил я, вставая из-за стола и отдавая поклон его родителям.
– В таком случае идем провожать, – доброжелательно сказал Владимир Евгеньевич.
Собравшись в коридоре на выход, я уже не ожидал сегодня увидеть её ещё раз, но Аня вышла проститься.
– Уже уходите? – с небольшой грустью в голосе спросила девушка, прислонившись боком к стене.
– Да, Анют, нам пора возвращаться в общежитие, – произнёс Владилен с добродушной улыбкой, принимая книги от отца. – А в понедельник вернёмся, так что не переживай, заскучать не успеешь.
– Ох! – протянула девушка, слегка ободрившись и смотря на меня. – Тогда я буду ждать! До скорого свидания, Ярослав! – заключила она, подмигнув, и удалилась.
***
Попрощавшись с родителями Владилена, мы выступили на улицу и, сев на автобус, отправились по вечерней Москве. Город, как мне показалось, стал ещё более симпатичен, и, может, дело заключалось в малиновых закатных лучах или в теплом свете зажёгшихся фонарей, но, скорее всего, в ней. Проведя некоторое время в молчании, мне стало интересно, о чём думает философ, может ли его сейчас что-то тревожить. Но одновременно мне не терпелось изучить эту тетрадь, познать её мысли и внутренний мир. Почему у нас, всего за несколько дней знакомства, всё обернулось именно так, и не поторопились ли мы?
– Как тебе ужин? – вдруг заговорил Владлен, глянув на меня с улыбкой. – Ты сейчас выглядишь как-то загружено.
– Всё хорошо, у тебя отличная семья, Владилен, и они очень интересные люди, – ответил я, ощутив облегчение от созерцания его глаз.
– Спасибо, очень рад, что тебе понравилось! – обрадовался друг и, указав на литературу, продолжил: – Конечно, завтра во время подготовки будет много сидячего труда, и тебе, возможно, будет скучновато, но обожди день, и начнем гулять.
– Признаюсь, мне совершенно не скучно с тобой, Владь, – тронув его за плечо, добавил я. – Я как раз хотел спросить про особенности построения социализма у нас. В армии нам рассказывали, что в силу исторических особенностей революция в России развернулась не так, как изначально представлял её себе Маркс, и Ленин расширил его наследие, показав, что она возможна и в менее развитой стране. Прошу, объясни лучше!
– Вам немного не успели рассказать, – начал младший Сухарев, достав одну из книг. – Маркс и Энгельс считали, что революция начнётся в наиболее развитых странах Центральной Европы, а Ленин, исследуя неравномерность развития капиталистического общества, показал, что революция не только возможна, но и свершится в самом слабом звене империалистического мира, где накопилось больше всего внутренних противоречий, и не обязательно, чтобы она находилась в Центральной Европе и имела наиболее развитую формацию, как, например, Англия. В этой работе, товарищ Сталин, – продолжил Владилен, передав книгу, – раскрыл эту проблему.
