Он был, бесспорно, хорош собой – если не замечать синяка под левым глазом.
– Наконец-то! – Мэгги встретила жениха объятиями и поцелуем. – Мы уже вечность тебя дожидаемся.
– Мистер Шатовски, рад с вами познакомиться, сэр.
– Прошу вас, зовите меня Фрэнк.
– Извините за опоздание. Авария на трассе – даже отсюда видно. – Он указал на ленточку шоссе за городом – на ней мигала полоска тормозных огней. – Пробивался с боем.
– Не переживайте, Эйдан. Я любовался зрелищем. Отсюда потрясающий вид.
– Хотите, поужинаем под открытым небом? – Он повернулся к Мэгги. – Если ты не озябнешь.
Мэгги с восторгом подхватила идею, и Эйдан постучал по стеклу, вызывая Люсию. Та поспешно выскочила.
– Да?
– Мы будем ужинать здесь, – сказал Эйдан.
– Как пожелаете.
– Я буду пить «Манхэттен олд форестер» с сухим вермутом. – Он кивнул мне. – Фрэнк, вам еще пива?
Я в волнении и не заметил, как почти прикончил первую кружку.
– Конечно, но я могу сам принести, если так проще.
– Люсия принесет. Давайте располагаться.
Мы перебрались за столик на четверых на краю балкона. Пока рассаживались, я украдкой разглядывал его лицо. Только теперь заметил еще и порез под линей волос на лбу – и Эйдан понял, что я это увидел.
– Увы, – вздохнул он, показывая на свои синяки. – Понимаю, видок жуткий.
– Ничего, милый. – Мэгги сочувственно похлопала его по плечу. – Не будем об этом.
– Первое знакомство с твоим отцом, а у меня вид, как после боев без правил. Придется все же объяснить.
– Только если вы не против, – предупредил я. – Мэгги сказала, напали грабители?
Эйдан объяснил, что пять его полотен выставлены в чикагской галерее и он слишком задержался на открытии. Собрался к себе в отель уже за полночь и очутился на темной пустынной улице. К нему подошли трое, один с пистолетом. Потребовали бумажник. Эйдан сразу отдал, без вопросов. И все равно один его ударил, сбил с ног, а остальные стали пинать.
– Ужас, Эйдан! Очень вам сочувствую.
Люсия подала напитки, и Эйдан от души приложился к «Манхэттену». Как видно, выпивка успокоила ему нервы.
– Могло обернуться много хуже. Я валялся на мостовой, пытался прикрыть голову и тут услышал проезжавшую машину. Таксист увидел, что происходит, стал сигналить и спугнул их.
– Полиция их задержала?
Эйдан смутился:
– Я в полицию не обращался. Понимаю, что следовало бы. Но было уже поздно, а у меня рано утром самолет. Мне хотелось домой.
– Как же вы улетели без бумажника?
– О, паспорт оставался в номере. А оплачиваю я все через телефон. Слава богу, существует «Эппл-пэй».
Мэгги взяла его руку, положила себе на колени и повернулась ко мне:
– Ну вот теперь ты все знаешь, так что давай поговорим о другом. О чем-нибудь повеселее.
Я рад был сменить тему. Похвалил работы Эйдана и спросил, чем он вдохновляется. Он сказал, что находит натуру, гуляя по Бостону, – школьных учителей, таксистов «Юбера», барменов, вышибал, санитарок, кассирш. Сказал, что у него исключительная память на лица. Минуту присмотреться, и лицо впечатывается в память, а потом он не один день переносит образ на холст.
– Невероятно, Эйдан!
– Благодарю. – Он приветственно поднял бокал.
– Я серьезно. Сходство как на фотографии.
Он улыбнулся, но губы поджались, а Мэгги неловко заерзала.
– Пап, это, вообще-то, не комплимент.
– Как же не комплимент?
– Ты ему наступил на любимую мозоль. Эйдан слышать не может, когда его работы сравнивают с фотографиями.
