Ведмедь издал негромкое рычание, и Хомиш проснулся. Он неохотно присел, протер глаза, встал рядом со зверем. Вгляделся. На его плечо забралась потревоженная Афи. Лапочка самой последней из четверки учуяла недоброе.
– Мне чудится, или что-то там мелькает? – наконец промолвила муфлишка, все еще сидя на укрытой верхней одежей холодной земле.
Ведмедь рыкнул. Уши его подергивались, а ноздри широко раздувались, выпуская клубы пара. Он медленно водил по сторонам огромной головой. Хомиш смотрел то вдаль, то на оборотня. Вдаль – и на оборотня. И вот они разом углядели, как вдали двигались огни. Крохотные, но пугающие в своем упорядоченном движении.
Грудь у каждого из четверых заходила часто, и без того тяжелое дыхание стало тревожней.
– Что ж там мелькает? Это не ночные огоньки. А если не они, то кто ж? – обняла себя Лапочка. – Собственно, что-то должно меня успокаивать. Я решила. Меня будет успокаивать то, что у нас есть ведмедь. Самое свирепое и выносливое существо Многомирья. Он всех защитит. Да, ведмедь?
Лапочка привстала, опершись о Шэма, и осторожно похлопала по загривку оборотня.
– Шэм его имя, – мягко поправил ее Хомиш, не спуская тревожного взгляда с ведмедя. Шэм продолжал вглядываться в сторону, откуда на них надвигались огни.
– Ах да, конечно, Шэм, – поправила сама себя Лапочка и заодно заправила за ушки растрепанные волосы.
– Шэм чует недоброе, – тихо произнес муфель.
– Это он тебе сказал? – поинтересовалась Лапочка. Теперь и она остро ощутила, что воздух колышется от неясного беспокойного шума.
– Сказал, – подтвердил Хомиш, не поворачивая к муфлишке головы. Его внимание было сосредоточено на ведмеде и на огнях, что становились все ярче и крупнее. Хомиш слышал, что говорил ему Шэм, и слышал, как сердце оборотня бьется внутри изнуренного и худого тела.
Он услышал и то, чего слышать не хотел.
Но, мой дорогой читатель, если бы это был тот Хомиш, с которым ты впервые познакомился, тот Хомиш, что только поднял повзрослевшую голову от подушки с цветами любоцвета! Но рядом с Шэмом стоял совсем другой Хомиш. Он изменился, как и Лапочка, как и весь мир, который их окружал.
И этот Хомиш не испугался. Он смело и спокойно задал немой вопрос ведмедю:
«Погоня?»
И ведмедь также смело и спокойно ответил:
«Погоня».
«Шэм, на этот раз нам никто не поможет. Твое племя далеко, а ты слаб и голоден», – мысленно заговорил с оборотнем Хомиш, и сам удивился своей смелости, и даже вздрогнул от неожиданности.
«У Шэма нет страха, – ответил безгласно оборотень. Так же уверенно, как говорил это своему первому хозяину. – Шэм до последнего вздоха будет охранять и защищать Хомиша».
– Привал окончен. Бежим! – крикнул муфель и шагнул вперед. Он подхватил Лапочку, подсадил ее на зверя и следом вспрыгнул сам. Ведмедь помчался.
Силы ли вернулись к Шэму, или это было желание сохранить свою новую стаю, а может, все же страх. Он летел скорее ветра, бежал со всех лап, и шкура его становилась влажной.
Муфли, прижавшиеся к спине оборотня, вздрагивали на каждой кочке и подскакивали вместе с бегущим зверем. Теперь, когда они спустились сюда, где снега остался тонкий пласт, а местами уже обнажились проплешины бурой каменистой земли, лапы не вязли, и оборотень бежал шибче.
Лапочка постанывала от страха. Хомиш же накрыл собой муфлишку и беспрестанно ворочал головой, чтобы разглядеть, что там, позади.
