Муфлишка чувствовала приближение погони, но боялась задавать вопросы. Шэм же и Хомиш вели слышный лишь им двоим диалог.
«Огни все ближе. Это погоня, как есть погоня!» – твердил Хомиш ведмедю, стараясь подхлестнуть его в беге.
«Шэм бежит со всех лап. Шэма не догонят», – успокаивал своего маленького хозяина зверь.
«Не догонят, – охотно соглашался Хомиш. – Вон уж и густые кусты, а там деревья. В них спрячемся».
Шэм несся без оглядки.
«Не уразумею. Если это великантеры, с чего им? Мы же разошлись миром», – мысленно вопрошал Хомиш.
«Великантеры – злоба и страх, – отвечал Шэм. – А злобу и страх не предугадать и не усмирить».
Лапочка смолкла, словно навеки. И зажмурилась до боли в глазах.
Позади беглецов нарастали вопли:
«Корхрут! Корхрут! Корхрут! Корхрут! Корхрут!»
Воздух становился густым, гулким и липким.
Судя по далекому рокоту, влажным запахам и каплям, наполняющим воздух, беглецы приближались к реке.
Рев ее поднимался верх по утесам и многократно увеличивался, разносимый утренним звонким эхом. Невозможно было понять, далеко река или близко, но дыхание ее уже оставляло росу на щеках.
А воинственное «Корхрут! Корхрут! Корхрут! Корхрут! Корхрут!» заставляло сжиматься и пригибать ушастые головы.
«Шэм, куда мы бежим?» – спрашивал мысленно Хомиш. Теперь уже страх заполнил изнутри всего муфля. Лапочка чуяла, как он нервно потрясывается.
«Впереди река. Шэм спасет свою стаю», – слышалось в ответ.
Шэм бежал без устали, но не на зов реки. Оборотень услышал другой голос. Хотя сначала даже встряхнул головой на бегу, не поверив. Но знакомый голос звал. Он настойчиво шептал: «Шэм! Слышишь ли? Шэм, беги к воде».
Лапочка и Хомиш уже готовились к худшему. Они не надеялись выжить, и только ожидали, что погибель вот-вот настигнет. Рогатая погибель, молотящая в воздухе копьями и топорами, звенящая бусами из зубов да костей и вопящая: «Корхрут! Корхрут! Корхрут! Корхрут! Корхрут!».
Вся их надежда сейчас была заключена в звере – воплощении силы. В оборотне, что бежал и рычал то ли от боли, то ли от отчаяния.
Но голос, звучащий в его косматой голове, вел к спасению.
«Беги на зов реки, мой старый друг. Помнишь ее? Она на месте. Беги! Вези сюда муфлей, все укроетесь».
Может, это было наваждение Великих гор, может, бред от долгого недоедания и усталости? Шэм был уверен – ни то и ни другое, и бежал, и ревел, и хрипел. Он не мог понять, как может слышать голос нового хозяина и голос прежнего хозяина. Ведмеди могут слышать только один голос. Но он слышал голоса двоих. И это чудо придавало сил.
Голос прежнего хозяина звал и подсказывал, где спасение. Оборотень бежал быстрее, быстрее и еще быстрее, чем возможно только бежать.
Но неистовая злость переполняла великантеров. Их ноги были крепче, тела их были сыты, руки здоровы, копья остры, а лупатые глаза метки.
И лапы измученного погоней Шэма споткнулись о большой камень и подкосились.
Нагоняемый громилами оборотень полетел кубарем, несколько раз перевернулся через голову, покатился, оставляя за собой вздыбленные комья земли, смешавшиеся со снегом и мхом.
Вместе с ним кувырком летели Хомиш с норной за пазухой и Лапочка. Они вскидывали лапки и пытались зацепиться за ветки кустов. Наконец остановились в круговерти и упали рядом друг с другом. Муфлей обожгло что-то горячее, когда они больно уперлись в тушу распластанного зверя.
«Бегите к реке», – услышал Хомиш в голове голос Шема.
