Местные муфли приложили лапки туда, где бьются муфликовые сердца.
– Никак иначе и быть не могло, – Фло Габинс ответила за каждого муфля своей деревни. – Пусть времена морочные, но законы добрых муфлей никто отменить не может. А по этим законам муфель муфлю всегда в помощь.
Следующим слово взял Вака Элькаш. Фрим было протянул ему трубу, но бородачу не нужно было громыхало. Его зычный голос раздавался повсюду. Муфли не дыша слушали о том, как смело вихрем жилища деревни Кривой осины, как напали болезни, голод да уныние, как тоска стала проедать сердца выживших, и шкурки их бледнели, а после и вовсе становились бесцветными. И тогда те, кто отважился искать прежней доброй жизни, собрались в обоз. Путь обоза был тяжелый и опасный. Они прятались от громадных свинорылов, но еще страшнее было увидеть в лесах охотящихся на этих свинорылов великантеров.
Муфли на площади вздохнули. Вака Элькаш рассказывал, как несколько раз обозники видели в небе беснующийся Черный Хобот и укрывались в пещерах. Но в одной из пещер они столкнулись с такими же испуганными лесными бесцветными муфлями.
– Теперь-то не понять, что за муфли, – говорил Вака Элькаш. – Всех беда яркости лишила, но лишь посмотрели они на нас, а мы на них, и разошлись. Решили, что это те, что раньше всех бесцветными стали. Только злобы от них не было. Лишь печаль. Да и мы уже, сказать верно будет, почти и не отличаемся от них.
Воздух над площадью зашевелился и вновь гулко вздохнул, и Вака Элькаш продолжил:
– Не гневайтесь, но еще одну дурную весть принесли мы. Норны лесные трекотали, что в леса вернулись ведмеди.
Мамуша закрыла лапкой рот. Муфли прижали уши и переговаривались: «Мало нам Черного Хобота, так новая напасть», – «Ведмедей испокон века не видали!» – «Кого не удавил Черный Хобот, теперь ведмеди или великантеры удавят».
– Откуда ж они на наши головы? – обратилась мамуша к бородачу. – Не знаешь ли, добрый муфель Вака?
– Норны трекотали еще. Битва была в Загорье. Великая битва. Наша деревня, все знают, недалеко стояла от Великих гор, пока Черный Хобот не снес ее. В тот день мы искали раненых и живых. Небо вмиг потемнело, и тени схватились в небесах. Мы посовались кто куда в ужасе, что вновь Черный Хобот. Но наутро норны принесли вести. Великантеры с ведмедями сражались.
Храмовница Жоли закивала головой и попыталась тоже что-то добавить, но лишь залепетала, и за нее из толпы закричал дородный муфель:
– И мы видали! Нам из деревни Мшистых камней все видать было. Не лукавит муфель Вака. И мы видали!
Общий шум заглушил его слова.
– Норны упоминали, что там были и муфли, – склонился Вака уже к самому уху Фло Габинс.
Колени муфлишки подкосились. Она еле сдержалась, чтоб не вскрикнуть. Фрим, заметив, что мамуша качнулась, бросил трубу и подскочил. Мамуша Фло оперлась о плечо старшего сынуши. Не отнимая лапы от трепещущей груди, тихо спросила, заглядывая прямо в глаза бородачу:
– А не припоминали норны имя Хомиша?
– Норны не припоминали, но сам я кой-что вспомнил. Был у нас муфель по имени Хомиш, задолго до битвы был. По белоземью приходил в мою пивальню.
Мамуша глянула на Фрима. Он взял лапку мамуши в свою и тихо погладил. Папуша Вака оборотился на площадь, что немного стихла, и вновь заговорил для всех:
– Еще норны донесли, что нет больше ни одной деревни целой. Все, кто не сгинул под налетами Черного Хобота, остались без крова, без скотины и без пропитания. Полей радостецветов тоже нет. Мало кому радость такая досталась, как выжить.
