Последний император России. Тайна гибели - страница 19

И далее: «за креслом Алексея встал доктор Боткин». То же мы читаем и у Павла Медведева: «За ней встали три дочери», «За стулом Наследника встал доктор Боткин». В его изложении значение, в котором он употребляет предлог ЗА, представляется совершенно очевидным: дочери встали ВСЛЕД за царицей. Можно сделать окончательный вывод, что предположение о смысле фраз с предлогом ЗА, к которому мы пришли при анализе повествования Кудрина, было правильным.

И еще одно замечание. Дословное совпадение отдельных фрагментов в показаниях Павла Медведева и Кудрина свидетельствует о том, что какая-то часть воспоминаний чекиста основана на свидетельствах его однофамильца. К тому моменту, когда Кудрину разрешили «вспомнить всё», книга Н. Соколова уже была опубликована.

Итак, все члены семьи, кроме Анастасии, стояли в один ряд. Теперь это можно считать окончательно установленным фактом. Основание для такого вывода: совпадение этого важного для нас обстоятельства в рассказах убийц и свидетелей.

Но проверим свой вывод еще раз. Один человек занимает в ряду около полуметра. Всего Романовых было семеро. Значит, даже касаясь плечом друг друга, они занимали по ширине комнаты почти три с половиной метра. Напомним, что общая ширина комнаты – меньше четырех с половиной метров. При таком расположении обреченных они стояли шеренгой от окна и почти до северной стены.

Идем дальше. Юровский, Медведев (Кудрин) и П. Медведев говорят, что Александра Федоровна была в этом ряду крайней справа, то есть располагалась почти у окна. Следом за ней стояли дочери. В этом свидетели тоже практически единодушны. Расхождение – в количестве стоящих справа от императрицы дочерей. Одни говорят, что их в ряду было три, и уточняют, что Анастасия отошла к стене и встала рядом с Демидовой. Другие просто говорят: за матерью встали дочери. Сколько – не сказано. Может быть, три, а может быть, и все четыре. Уточняющие вопросы им не задавали.

Ну а что Ермаков? Его свидетельство совершенно не соответствует тому, что рассказывают Юровский и другие. Вернемся к его рассказу: «Сошли книзу, где для них были поставлены стулья вдоль стены (?). Хорошо сохранилось у меня в памяти. С правого фланга сел Николай, Алексей, Александра, старшая дочь Татьяна (?), далее доктор Боткин сел (?), потом фрейлина и дальше остальные (?)». Описание Ермакова настолько бестолковое, что его даже не хочется комментировать. Ни одно слово не внушает доверия, и, следовательно, сведения из рассказа Ермакова нельзя использовать в анализе событий той ночи.

Остается еще версия Кабанова. Она тоже неточна. Мы уже знаем, что одиннадцать человек в один ряд встать не могли. Просто физически не могли в нем поместиться.

Для того чтобы завершить вопрос с расположением жертв в комнате перед расстрелом, следует рассмотреть высказанное Э. Радзинским предположение о «фоторасстреле». В своей книге он пишет, что необходимость расстановки в один ряд Юровский объяснил Романовым предстоящим фотографированием. Очень сомнительно, если не сказать: неправдоподобно до наивности. Во-первых, встали все-таки не в один ряд. И получившаяся расстановка не имеет ничего общего с мало-мальски приемлемым вариантом композиционного решения групповой семейной фотографии. Несложно вообразить, сколько ядовитой иронии увидел бы фотограф Юровский в глазах Романовых за такую композицию. Семейная фотография, при всем многообразии решений, имеет вполне устойчивые принципы. Достаточно посмотреть на множество семейных фотографий тех же Романовых, чтобы убедиться в этом. Линейная композиция никак «не тянет» на право именоваться художественной фотографией.