Вот и пришло время для первого знакомства…
Я аж заслушалась, очень красиво и витиевато у него материться выходило. Прямо соловей! Пришлось прервать многословие, и доходчиво объяснить, что в данном случае я не женщина, а врач. То есть, существо бесполое. И заводить шашни, только ради того, чтобы узнать, как выглядит какой-нибудь член его команды без штанов, мне не особо интересно. Уж чего-чего, а голых задниц за свою многолетнюю практику насмотрелась предостаточно, и с огнестрелом, и в обмороженном виде, и с омертвением тканей.
Ознакомившись с моими документами, немного успокоился, и кажется, смирился. Высадить меня он уже не сможет – просто некуда. Теперь ближайший порт – Африка. А разворачивать судно и возвращаться обратно, недостаточно веский повод. Да и врача на замену за пять минут не найдешь, придется экспедиции задержать на неделю, а то и на две. А это недопустимо. Зима считай на исходе, а летом в Африку соваться – самоубийство. Так что придется ему терпеть меня и дальше, конвой без врача не обойдется.
Вечером представил своей разношерстной команде. Что ни говори, а мужиков подобрали опытных и серьезных, ну и для разнообразия, немного разбавили группу зеленой молодежью. Чтобы было кому на побегушках…
С «фашистами» оказалось сложнее, все как на подбор матерые головорезы, я бы даже сказала – волкодавы. Посмотришь и страшно делается, честно слово, просто мороз по коже. Я вояк немного недолюбливаю, но что поделаешь, лечить придется всех. Пару – тройку молоденьких лиц заприметила, но хмурых и неразговорчивых.
Моему назначению обрадовались далеко не все. Те, кто постарше, уж точно были не в восторге, женщина на корабле и в экспедиции, – первая причина для драк и ссор. Внутренние конфликты группы должно пресекать на корню, внешних угроз хватает выше крыши. А те, что помоложе, похоже, затеяли тотализатор, кто быстрее всех со мной переспит.
Ну-ну, наивные, посмотрим, что из этого выйдет…
Да вряд ли кто решится, Родион пригрозил лично член отстрелить нарушителю спокойствия, если в отряде начнутся проблемы из-за дележа единственной женщины. И меня застращал, не посмотрю, говорит, что вы врач, или в расход или за борт.
Суровый мужик! Есть в нем что-то такое, интересное…
Петр просыпается резко, словно от толчка, первым же осмысленным действием смотрит в окно – на улице еще глубокая ночь и несмотря на поздний час, кто-то яростно колотит во входную дверь.
– Петя, мне страшно – слабым голосом шепчет жена. Копошится и стонет в кроватке дочка. Он всегда называл ее «Мелкая», не по имени – Танюшка, а вот так, – милым, забавным прозвищем. Потому что родилась недоношенной, маленькой и слабенькой. Поздний брак – поздний ребенок. Врачи только развели руками – скорее всего не выживет. Нет оборудования, нет специалистов, нет лекарств.
Девочка и правда очень часто болела, но назло всем злым языкам умирать не собиралась, а уверенно росла, прибавляла в весе, постепенно превращаясь в настоящую принцессу.
– Да кого там принесла нелегкая? – недовольно бурчит Петр, садится в кровати и не спеша натягивает брюки. Мозги словно ватные от постоянного недосыпа, отмороженные пальцы не слушаются, в голове привычно пульсирует боль, тупым сверлом ввинчиваясь в левый висок.
– Только задремал и на тебе, опять что-то приключилось. Сколько можно? Дадут мне хоть когда-нибудь выспаться по-человечески?
