– К сожалению, нет. Все, что есть в продаже – предоставлено на витрине. Не часто к нам заезжают люди маленькими с детьми, – ответил мужчина, и его кривоватая беспечная улыбка вдруг смутила меня. – Молодые люди, не могли бы вы принести подгузники и пеленки с того угла, чтобы я мог их пробить, а я пока принесу остатки со склада?
Стас тут же направился туда куда указал мужчина, а Макс сначала помедлил, окинув продавца неоднозначным взглядом, но потом все же отправился на помощь Воскресенскому.
– Вы не могли бы помочь мне с упаковками подгузников? – раздался приглушенный голос продавца со склада. – Боюсь, на меня сейчас рухнут эти коробки.
Я с мельком глянула в сторону парней, которые доставали подгузники с самых верхних полок в дальнем углу заправки. За ветринами с чипсами их едва ли было видно. А после с сомнением, но все же шагнула в складское помещение на помощь мужчине.
Но едва я вошла, как меня мгновенно парализовал животный страх – нечто холодное и твердое с силой прижали к виску. Меня обдало холодным липким потом, пульс заколотил в ушах, а волосы на затылке зашевелились от ужаса.
Неужели меня нашли?
– Будешь молчать – останешься в живых, – тихо прохрипел мужчина, крепче прижав дуло пистолета к моему пульсирующему виску.
А затем раздался щелчок предохранителя.
Левой рукой он болезненно обхватил мою шею, а правой продолжил удерживать оружие. От него веяло крепкими дедовскими сигаретами и дешевым осветителем воздуха с морским бризом. Я беспомощно всхлипывала и задыхалась, хватая ртом воздух как рыба, внезапно выброшенная на берег. Знала, что кричать и сопротивляться было бесполезно. Но и смириться со своей участью в двадцать семь лет тоже не хотелось. Оставалось молиться, чтобы из-за меня никто из автобуса не пострадал.
– Пошла.
Мужчина грубо толкнул меня в сторону выхода из подсобки, и спустя пару секунд мы оказались в кассовой зоне. Макс возился с подгузниками и пеленками, а Стас складывал в пакеты шуршащие упаковки со снеками. Но как только они увидели пистолет, прикованный к моему виску, мгновенно изменились в лице. Воскресенский тут же побросал пакеты и хотел было бежать в мою сторону, но Янковский, бросивший подгузники, вовремя остановил его.
– Я все объясню! – крикнула я в отчаянии, крепко зажмурившись от страха. – Я все объясню… Не нужно. Они не виноваты! Не нужно их трогать!
– Ты че творишь, мужик? – хрипловатым голосом произнес Стас. В его лазах цвета грозы разрождались молнии, сначала испуганные и недоуменные, а после взрывные и беспощадные. – Твою мать, ты где ствол достал?
– Что тебе нужно? – хладнокровно спросил Макс и подозрительно сощурил глаза, решив перейти сразу к делу.
Он вел себя на удивление спокойно, словно бывал в таких ситуациях каждый день и знал, как вести диалог с вооруженным человеком.
– В нейтральной зоне с начала войны не работают законы ни одной страны, вы в курсе? – надтреснутым голосом ответил мужчина, но волнение выдавало его. Рука с оружием время от времени дергалась у моего виска, и от этого становилось еще страшнее. – Мне плевать на ваши деньги. Здесь они никому не нужны. Берите что хотите и проваливайте.
Меня трясло не на шутку. В горле образовался ком размером с кулак, руки перестали слушаться. Все, что они делали в тот момент – дрожали как у больного Паркинсоном. Ноги в миг стали ватными, и, если бы не мужик с пистолетом, я бы уже давно рухнула. Слезы застилали взор настолько, что я едва распознавала очертания ребят.
